Никогда прежде она не боялась Эйдена и, на самом деле, сейчас тоже. Это было просто… Он настолько изменился, что она не знала, чего от него ожидать.
По крайней мере, ей хватило ума надеть зимнюю мантию, отчасти защитившую ее от утренней прохлады. Раньше ей не приходилось об этом думать. По сути, тогда она могла просто забрать дурацкие тесные вещи у человека-раба крови.
Погода ее прежде не волновала. Температура ничего не значила. А теперь она, с ума сойти, мерзла. Все. Время. Она металась и ворочалась всю ночь, вся дрожала, зубы стучали.
— Мне здесь нравится, — начал Эйден.
Светская беседа. Шикарно.
— Неожиданно, — их окружали редкие деревья с кривыми ветвями, едва ли отбрасывая тень. Не то чтобы Виктории нужно было спрятаться от света. На ее теперь уже уязвимой коже приятно было ощущать солнечное тепло, впитывая каждый лучик, хотя оно не могло ее согреть.
— Ага. Никаких назойливых взглядов, никто не сможет спрятаться за углом.
Никто… например, она?
— Мне следует бояться?
— Не знаю.
От его честности она расслабилась, даже улыбнулась.
— Просто предупреди меня, если решишь напасть.
— Хорошо, — пауза. — Вот тебе твое предупреждение. Я голоден.
Быстро она попрощалась с расслабленностью. Напрягшись, она ждала, что он сейчас набросится. Но когда этого так и не случилось, она прочистила горло и спросила:
— Ты хочешь еды или крови?
— Крови, — опять он произнес невнятно, как несколько минут назад, когда смотрел на ее вену на шее.
Если он предложил погулять только ради этого, то она… она не знала, что сделает. Знала только, что от этой мысли ей было также больно, как если бы ее сбила машина, и в ней вспыхнула злость, как огонь в очаге. Чтобы успокоиться, она вдохнула и выдохнула, прислушиваясь к стрекоту саранчи и крику птиц.
— Пока ты не выпил кровь у кого-нибудь еще, мне нужно научить тебя питаться.
Прекрасно. Не напал, не разозлился.
— Думаю, я уже знаю как пить, — сухо ответил он.
— Правильно? — потому что то, что было в пещере, не считалось.
— Прости?
— Вены и артерии разные на вкус. Артерии слаще, но расположены глубже и медленнее заживают у людей, так что кровь из них пьют, только чтобы убить. И все вены разные. Те, что в шее, уже без кислорода, так что они слегка как вкусная шипучка, но если ты не знаешь, что делаешь, то ты что?.. Убьешь.
— Я знал это, — сказал он, а потом задумался на мгновение и кивнул. — Да, я это знал.
Она не стала спрашивать, известно ли ему это из ее воспоминаний — потому что она узнала кое-что из его — или сам это выяснил, например, как-нибудь ночью, когда они не были вместе, и она понятия не имела, чем он занимался. Некоторые вещи лучше не знать.
