— Обязательно.
Коротко кивнув в сторону Эйдена, Райли развернулся на пятках и вышел.
Эйден не бросил даже взгляда на Викторию и, конечно же, не поблагодарил ее. Он никогда не был тем, кто говорит «спасибо», верно? Несмотря на то, что желание сделать это родилось и умерло в то же мгновение, как та необъяснимая эмоция, вызванная упоминанием Мэри Энн. Он просто прошел к единственному окну, к двери, ведущей на балкон, решив самостоятельно созвать своих людей.
Виктория не двигалась с места, пока Эйден стоял на балконе, ничего не делал и чего-то ждал… она не была уверена, чего именно. Даже не «беседовал со своими людьми». Просто стоял в одиночестве, босой и безразличный ко всему вокруг. О, и чья-то кровь текла в его венах. Мысль об этом раздражала ее, а должна бы радовать. Он был жив и в сознании.
Все равно ее это бесило. Вопреки всему она хотела, чтобы в его венах текла ее кровь. И делала его сильнее.
Спустись на землю уже. В открытые двери балкона задувал прохладный утренний воздух, и она поежилась. Впервые в жизни она с радостью укуталась бы в пальто. Во что-нибудь, во что угодно, чтобы растопить мороз, практически лежащий инеем на обнаженной коже.
Почему Эйден не дрожал? Он был по пояс голый, такой очаровательный.
Жилка за жилкой мышцы тянулись вдоль живота и аккуратным рисунком уходили на спину. Печально, что на нем были джинсы. По крайней мере, они были чистые. Она вымыла его и сменила одежду, пока он спал. И не смотрела ни на что неуместное, кроме двух… четырех раз. Райли был слишком рассеян, чтобы спрашивать о тех растираниях губкой, за что она была ему благодарна.
Смотреть туда, куда не следует, как это по-человечески. Когда-то Эйден гордился бы этим. А сейчас… она понятия не имела, что происходит в его голове, или как он отреагирует на… ну, на все. Единственное, что она знала — Райли прав. Что-то с Эйденом не так. Он не был собой. Стал холоднее, жестче.
Бросал вызов.
Вампиры всегда бросали вызов слабым и уязвимым.
А те его принимали, иначе в случае отказа были обречены на вечное рабство. Но проиграв, все равно становились рабами. Разница лишь в том, что их не дразнили и не мучили.
Влад, конечно, установил правила. Он утверждал, что презирал слабость и трусость, и поединки были способом избавиться от «недостойных».
Неужели Эйден собирался бросать вызовы всем подряд?
Движение в небе привлекло ее внимание, и она проследила, как парит черная птица. Солнце спряталось за серыми облаками, возможно, даже за толстым слоем стеклообразной измороси. Мама сказала бы, что там ангелы катались на коньках.
