— Шо, всэ погано?
Капитан кивнул.
— Немцы отбили штурм Варшавы. Хвалятся, что положили на левом берегу, на Чернякуве и напротив Саской Кемпы, дивизию русских поляков…
— Русских поляков? Як то цэ? — Изумился старшина.
— Ну, наших, Войска Польского. Перечисляют трофеи… В общем, капут восстанию. — Савушкин горестно вздохнул. И с надеждой в голосе попросил лейтенанта: — Володя, полазь по эфиру, послушай, может, какие радиостанции повстанцев ещё живы?
После десяти минут безуспешных поисков лейтенант молча покачал головой. Савушкин кивнул.
— Ясно. А мы в тыл намылились… Отдыхать…. Герои войны, твою мать….
— Товарищ капитан, но вы ж сами казалы — группа небоеспособна… — Осторожно промолвил Костенко.
— Казав. И що? — Раздражённо ответил Савушкин, а затем, что-то вспомнив и глянув на карту, разложенную на столике у его кресла, спросил уже гораздо миролюбивее: — У тебя сколько тола и взрывателей в запасе осталось? В том мешке, что в «блитце» лежит, и в сидоре твоём?
Костенко пожал плечами.
— С тем, шо я брав в этот выход — двадцать почти что кило. И девятнадцать взрывателей — девять часовых, десять натяжных. А шо?
Савушкин, улыбнувшись, ответил:
— А то, что Грон, который течёт в тридцати километрах на юг от нас — разделяет Вельку Фатру и Штявницки Врхи. Это такие горные массивы. Судя по карте, ширина речной долины там — метров семьсот, от силы. Река там течёт, изгибаясь, перегораживая долину почти полностью. А на юг и на север от неё — довольно серьезные горы. И мост через Грон. И никаких обходных путей!
Костенко почесал затылок.
— Будэмо рвать?
Савушкин кивнул.
— Будэмо.
— А лейтенант? — и Костенко кивнул на продолжающего терзать радиоприёмник Котёночкина.
— А лейтенант нас подождёт.
Некрасов, до этого молча слушавший разговоры товарищей, негромко спросил:
— Я правильно понял — отпуск в горах отменяется?
Савушкин пожал плечами.
— Ну, ты нам особо не нужен, можем тебя с лейтенантом оставить, побудешь ему мамкой….
Некрасов саркастически хмыкнул.
— И куда вы без снайпера?
Савушкин, усмехнувшись, спросил:
— Ну какой ты снайпер без ружжа?
Некрасов махнул рукой.
— Был бы снайпер, а ружжо найдется. Тут вокруг туча народу зазря винтовки с оптикой таскает….
Внезапно лейтенант, поймав какую-то волну, предупреждающе поднял руку. Все стихли. Из динамика радиоприёмника зазвучала ломаная немецкая речь, перемежающаяся непонятными фразами на неизвестном Савушкину и разведчикам языке — впрочем, очевидно понимаемом лейтенантом. Через пятнадцать минут прослушивания этой абракадабры Котёночкин, откинувшись на спинку дивана, вздохнул и устало произнёс:
