— Так вы грузчиками прикинулись? — удивился лейтенант.
— Ну а кем же ещё? Я ж говорю, всё в муке… Правда, мы недолго мешки таскали — на третьем круге за водокачкой схоронились. Решили винтовки уже не брать, как Некрасов ни убивался — ты ж помнишь, как он свою Свету ценит — только Строганов рацию достал да мы сидора свои разобрали… Без винтовок и автоматов мы, считай, только наполовину бойцы — ну да ничего не поделаешь. Пистолет в такой ситуации — тоже оружие… Дождались, пока погрузка закончится и народ к проходной потянется — и с ними потихоньку на выход двинули. Благо, никто никаких пропусков там не проверял, так, вохра для порядка прошерстила мешки заплечные у пары человек на предмет выноса муки — да и отвалила. Ну мы и вышли со станции. А вот дальше… — И Савушкин тяжело вздохнул, отхлебнул сидра и продолжил: — Недалеко тут. Деревенька Правенец. Вчера вечером… Шли по лесной тропе, тихо было, я уж было решил, что так и до Пастухи доберёмся… Трое их было. Егеря. Что они там забыли — бес их сейчас разберёт…. Но явно не погулять вышли — винтовки держали наизготовку, и никаких тебе «Ире папире…». Думаю, связного партизанского поджидали. А тут мы… Нос к носу. Костенко — он первым шёл — успел в бурелом сигануть и «парабеллум» свой выхватить. А Женя…. Рацию он волок за плечами, мы её по очереди тащили, его черёд был… Она его и сгубила. Замешкался он — ну, может, на секунду, мешком с рацией за кусты зацепился… Две пули. Одна в бедро, вторая в шею. А третью рация приняла, когда уже Женя падать начал…. Пистолеты у нас — какой тут огневой бой… двоих, правда, мы положили — третий ушёл. Оно сучья трещали…. Мы к Жене — а уже всё: кровь из ран не идёт. Стало сердце…
— Там похоронили?
— Там, в лесу. Я отметку на карту нанёс, на всякий случай… И на буке у изголовья засечку сделал ножом, крест-на-крест. Для памяти и как ориентир…. Полчаса у нас ушло на всё про всё… И тут слышим — моторы мотоциклетные. От деревеньки. Немного, штуки три-четыре — но нам не по зубам. Пистолеты же… в общем, дали мы дёру назад, к реке — ну и от греха решили по воде на север идти, под берегом, там всюду кусты густо растут, можно, незамеченным, почитай что, километров десять пройти… Оторвались, короче. Днём решили в Правно не соваться, подождать до вечера.
Котёночкин, помолчав, спросил:
— У Жени остался кто?
Савушкин отрицательно качнул головой.
— Отец у него в тридцать шестом на пожаре погиб — пожарным работал на сормовском судостроительном… Мать в прошлом году — ну ты в курсе… А больше не было у него никого…Только мы. Мы были его семьёй. А теперь наша семья осиротела…
