— Товарищ капитан, какой будет план? — спросил у Савушкина лейтенант, вытащивший из салона коробку с сухпайком и подтащивший её к обочине.
— Машину подготовим к взрыву. Как только подъедет немецкий грузовик или легковая, и её пассажиры полезут в брошенный кабриолет — подрываем наш «хорьх», чем отвлекаем внимание немцев. Которых ружейно-пулеметным огнем и отправляем к предкам. Машину берём себе. Годится такой план, лейтенант?
— Годится. Но я бы внёс уточнение, если вы не против.
— Ну?
— Немцев хорошо бы взять в плен, чтобы раздеть. Вы сами говорили — надо сменить шкуры…
— Согласен. Если будет к тому возможность. Всё, Володя, не до рассусоливаний, волоки коробку!
Через десять минут «хорьх» был полностью разгружен, под его бак была установлена мина, от взрывателя которой в заросли орешника Некрасов протянул натяжной шнур. Разведчики заняли позицию и затаились.
Оглядев своё воинство, капитан спросил у Костенко:
— Олег, ты канистру под мину подложил?
— А як же ж! Бахне так, что и в Битче, и в Жилине услышат, а мост сгорит начисто!
— Хорошо. — кивнул Савушкин. И продолжил: — Да, чуть не забыл — всем снять пауков с рукава! Мы больше не Тодт. — Повернувшись к снайперу, поинтересовался:
— Витя, у тебя сколько патронов ещё осталось?
— Хватит. Штук триста точно, — буркнул Некрасов.
Савушкин хотел что-то сказать радисту — но тут из-за поворота показалась немецкая военная крытая повозка, запряжённая парой першеронов. За ней показалась ещё одна, потом ещё…. Небольшой обоз в пять пароконных фургонов вытянулся на шоссе.
— В машину не полезут? — обеспокоенно спросил лейтенант.
— Полезут — взорвём. — Ответил Савушкин.
— Вхолостую выйдет….
Капитан согласно кивнул.
— Вхолостую. А как иначе? — И уже остальным: — Так, хлопцы, приготовится к бою! Как только кто-то из фрицев полезет в «хорьх» — Некрасов, дёргаешь за шнур, остальные открывают огонь. Женя, твоя вторая повозка, Олег, ты по третьей, лейтенант — по четвертой. Я по замыкающей. К бою!
Но стрелять не пришлось. Пожилые немецкие возчики, в мешковато сидящей на них форме, по виду — изрядно пожившие дядьки за сорок — опасливо косясь на «хорьх», осторожно объехали его стороной. Крестьяне, подумал Савушкин, привыкли от всего непонятного и посему опасного держатся подальше, тем более — от шикарного кабриолета с немецкими военными номерами, брошенного посреди шоссе на мосту. Что ж, на этот раз эта их врождённая крестьянская осторожность спасла этим обозным дядькам жизнь…
