— Есть! — буркнул снайпер.
Котёночкин, глянув на словака — произнёс вполголоса:
— Лёша, надо бы втроём погутарить…
Савушкин усмехнулся.
— Военный совет хочешь устроить? Как Кутузов в Филях? — Помолчав, кивнул: — Хорошо, пусть бойцы укладываются в кузов — палатку ставить уже не будем, шинелей там и всяких кожухов хватает — ну а мы посидим у костра с четверть часика, обкашляем ситуацию… Главное — чтобы Сусанин наш не заснул. — И капитан кивнул в сторону словака, дремлющего напротив. Затем, повернувшись к бойцам, иронично промолвил: — Время отбоя наступило три минуты назад. Витя, тебе осталось пятьдесят семь минут на сон.
— Уже сплю. — Буркнул снайпер и полез в кузов — вслед за ним через задний борт в «блитц» забрались Костенко и радист. Савушкин произнёс вдогонку:
— Две плацкарты подготовьте для комсостава! — И, повернувшись к словаку, добавил: — Иржи, давай сюда, поближе. — Когда капитан Стоян пересел, Савушкин продолжил: — Итак, военный совет считаю открытым. Как и положено, сначала говорит самый младший по званию. Давай, Володя, излагай свои мысли.
Котёночкин пожал плечами.
— Мыслей негусто, а толковых вообще нет. Скажу одно — к этому поиску мы вообще не готовились. Ничего не знаем — ни о театре, ни о противнике. То есть вообще ничего. Я немного знаю по-венгерски, и то — факультативно. Бойцы — по дюжине ходовых фраз. Вы, товарищ капитан — аналогично. Поэтому считаю необходимым, прежде, чем перейти границу — пару дней потратить на подготовку, послушать эфир, порасспрашивать местных… Иржи, вы хорошо знаете венгерский?
Словак сначала не понял, что Котёночкин обращается к нему, затем, спохватившись, ответил:
— Так, добре… Сом з Комарно. То ест Комаром. Моя класа бил… бил венгерский. Словаков било три. — И смущённо улыбнулся, давая понять, что знание венгерского в такой ситуации — просто жизненная необходимость.
Лейтенант кивнул.
— Уже хорошо. Вы с нами до Левице? Или до Комарома?
Стоян, мгновенно посерьезнев, ответил, глядя Котёночкину в глаза:
— До Будапешта. Или до конца…
Савушкин хмыкнул.
— Извини, Володя, что тебя перебиваю, но надо прояснить ситуацию нашему словацкому союзнику. Иржи, — промолвил капитан, обращаясь к Стояну: — Мы — разведывательная группа Красной армии. Сейчас ты нам помогаешь добровольно — но так дальше быть не может. Завтра в семь тридцать утра я буду докладывать в Москву о готовности и составе группы. И если я тебя в неё включу — ты становишься её членом. И обязан будешь выполнять мои приказы и те служебные обязанности, которые я тебе определю. Беспрекословно, точно и в срок. Себе ты уже принадлежать не будешь — решать твою судьбу буду я, как командир группы. Так что ты за ночь подумай, хочешь ты этого или нет, время у тебя есть. Пока ты человек свободный и помогаешь нам по своему желанию. Завтра ты или им остаёшься — или становишься военнослужащим Красной армии. Подумай…
