― Он мне не родной брат, кузен.
― Для тебя это не имеет значения, потому что для обряда мне будет нужна твоя кровь, а, значит, вспомнить других родственников у него будет шанс, а вот тебя ― никогда… Готов смириться с этим?
У меня остановилось сердце, а потом забилось так медленно, будто у него уже не было сил разгонять кровь. Меня шатало и шумело в ушах. Я сам себя не слышал, когда произносил роковые слова:
— Сделай всё, чтобы он жил…
Остальное помню, как в тумане: колдун кивнул, силой усадил меня на диван ― сам я почти не мог двигаться, и стал проводить обряд. Всё расплывалось перед глазами. Помню только, как кривым ножом он вспорол кожу на моей руке, переливая кровь в чашу. Потом осторожно извлёк кинжал Герцога из груди Дани, зажав рану рукой. Перед моими глазами маячила пелена, а в ушах звучал голос: «Он никогда тебя не вспомнит. Шансов нет». И так раз за разом, по кругу, пока не отключился.
Генри особо со мной не церемонился, надавав крепких затрещин. Но это помогло, я пришёл в себя.
«Как Дани?» ― первое, что пробормотал пересохшими губами.
― Он спит. Отвези беднягу домой, но постарайся не показываться ему на глаза, когда он проснётся. Брат тебя не узнает и может прибить ненароком, ― колдун хмыкнул, ― всё, уходи, утро уже. Мы с тобой в расчёте. Не появляйся здесь больше.
И он ушёл в комнату, громко хлопнув дверью. Я встал и подошёл к лежащему на столе Дани. Его кожа снова была прекрасного, чуть бледноватого оттенка, с нежным румянцем на щеках. Никакой красноты, уродливых шрамов и следов от ожогов не было и в помине. Ногти были в полном порядке, я перевернул его на бок и задрал рубашку. От косых шрамов, скрывавших крылья на спине, не осталось и следа. Смотрел, любуясь им, и не верил себе, нежно гладя по волосам:
«Дани, всё получилось ― ты чист, как и мечтал. Ничего демонического, надеюсь, твои мучения, наконец, закончились. Я отвезу тебя домой, а когда проснёшься, если будешь в порядке, уеду, чтобы больше не беспокоить. Шестнадцать лет мы не виделись. И бог знает сколько не увидимся теперь, обещаю, что постараюсь не сойти без тебя с ума…»
А потом взял на руки и перенёс в его квартиру, осторожно положив на кровать. Мне так хотелось хотя бы ещё немного побыть рядом с ним, но внезапно брат заворочался и что-то пробормотал. Я спрятался в изголовье кровати и прислушался к тому, что он шептал:
«Птенчик, ты где, куда ушёл? Побудь со мной, прошу тебя, не исчезай, Феникс…»
Я стоял, до боли вцепившись в спинку кровати, повторяя про себя:
