Татьяна Чернецкая, Наталя Шумак
Сорок диссертаций
Посвящается Н. Л.
Татьяна заканчивала лекцию по психологии, ее тихий голос достигал даже самых дальних рядов гулкой аудитории. Она говорила о подростковом возрасте и о промежуточной социализации личности, когда увидела, как где-то далеко, на галерке, сверкнули очки ее мужа. И разозлилась.
После лекции будущие педагоги, а пока что беспечные студенты, с гамом собирали сумки, обсуждали кино, строили планы на выходные. Очки мужа сверкнули совсем рядом.
– Татьяна Анатольевна, мне срочно требуется помощь психолога.
– Сережа, что ты делал на моей лекции? У тебя же встреча с профессором.
Сергей виновато опустил глаза.
– Ты когда-нибудь закончишь докторскую?
– Танюш, понимаешь… Гришкина мать нашлась. Сегодня приедет… Мне действительно нужна твоя помощь.
– Иди ты знаешь куда?!
И вылетела из аудитории, неловко прижав к груди материалы лекции.
Татьяна была так рассержена и даже обижена, что не поехала с мужем в детский дом, где он был директором. Сергей принял Анну Петровну один.
Женщина сидела перед ним, как преступник перед следователем: напуганная, бледная, рано постаревшая, измученная и очень виноватая. Руки у нее были натруженные, с потемневшими ногтями. А голос такой тихий, будто она специально старалась, чтобы ее не услышали. На облупившемся подоконнике шумел электрический чайник, и, чтобы понять, что говорит Анна Петровна, Сергей наклонился к ней через стол.
– Из тюрьмы вышла – а тут осень, да холодная такая, – шевелила она потрескавшимися губами. – Идти было некуда. С вокзала погнали…
Кнопка чайника издала щелчок. Сергей встал, заварил чай в кружке, поставил перед Анной Петровной. Она обняла кружку ладонями – привыкла искать тепло в любой ситуации.
– Нашла дом под снос, там устроилась. Думала, никто меня не найдет. – Усмехнулась через силу, сглотнула. – Семь лет мужика не было – а тут, в первую ночь на воле, аж трое. От кого он родился – от рыжего? Или от того, что в шапке был?..
Анна Петровна сделала глоток чая, чай обжег губы. Но Сергей Николаевич Лытковский чего только не видел, чего только не слышал о судьбах людей. Так что ответил спокойно:
– Грише лучше об этом не рассказывайте.
Анна Петровна поставила кружку.
– А мне что… Поговорить с ним можно?.. Я и не думала. Боялась, что и увидеть не дадите. Хотела просить, чтоб хоть со сторонки, издалека. А вы – не рассказывайте… Так выходит, поговорить можно?
