Так, нижние стропы резко на себя… Гасим купол… Всё, ажур! Собрать парашют, утоптать купол, приготовить его к захоронению. Больше он ему не понадобиться, а сестричек из полевого госпиталя, которым это полотнище — как дар небесный — поблизости не наблюдается…
Со стороны поляны донесся шум движения, можно было различить натужное сопение людей, которые тащат тяжёлый груз. Все?
Все. Строганов и Некрасов тащили мешок с оружием, патронами и рацией, Костенко и лейтенант Котёночкин — с продуктами. Парашюты грудами белого шёлка громоздились на мешках.
— Все живы? Ноги у всех целы? — Савушкин помнил, что самая большая опасность при прыжке с парашютом — повредить суставы ног, или, не дай Бог, поломать кости. Прямая дорога к провалу всей группы…
Котёночкин, успокоив дыхание, доложил:
— Всё в порядке. Все целы. Груз в сохранности.
Капитан кивнул.
— Хорошо. Некрасов, Котёночкин — закапывайте парашюты, Костенко — в дозор на опушку, Строганов — двадцать шагов на север, наблюдай. Я — в лес, посмотрю, как тут с мешками нам пройти… — сняв кожаный прыжковый шлем, Савушкин одел фуражку, проверил свой «парабеллум» и, сторожко глядя по сторонам, пошагал к лесу.
Тишина-то какая… Первая их ночь в Польше…Небосвод звёздами полыхает, луна в три четверти, красотища! И главное — тишина… Птицы дрыхнут, звери затаились по своим норам, людей в радиусе километров двадцати — днём с огнём не отыскать. Самое глухоманистое место под Варшавой…
И лишь только эта мысль промелькнула в голове у Савушкина — как внезапно из леса раздался мгновенно расколовший тишину выстрел, хлёсткий, громкий, и пуля — судя по тому, что она опередила звук выстрела, из винтовки — мгновенно сбила с него фуражку. Капитан тут же бросился в высокую траву, живо откатился в сторону, затем осторожно, как только мог, подполз к ближайшей сосне, и медленно выглянул из-за её корней в сторону выстрела.
Из леса вышли двое пацанов — хоть и ночь, но различить в стрелках подростков Савушкину удалось — и направились к месту, где, по их предположениям, должен был лежать убиенный ими немецкий офицер. Не найдя труп, хлопцы удивлённо оглянулись — и обнаружили за спиной капитана Савушкина. «Парабеллум» в его руках заставил подростков бросить винтовки.
Савушкин показал стволом пистолета — руки, дескать, подымите! Хлопцы подняли руки, обреченно глядя на своего пленителя.
— Сконд бендзете, хлопаки? — Савушкин понимал, что его вопрос очень далёк от правил польского синтаксиса, но тут уж не до филологических изысков…
