— И что это тут опять с дверью случимшись? Не закрывается, а!
И она ещё раз дернула удерживаемую мною дверь, причем с силой, надо сказать, немалою, каковую я никак не мог заподозрить в женщине столь преклонных лет. Я опешил. И не нашёл ничего лучше, как, не выпуская дверь, ещё раз сказать, на сей раз погромче:
— Здрасте!!!
Ноль-эффект. Старушенция так и не обратила на меня ни малейшего внимания, зато принялась браниться и тянуть на дверь на себя так сильно, что я едва мог удержать её.
— Во маразм! — громко сказал я, но бабулька и ухом не повела на столь оскорбительные словеса. Тогда я пожал плечами, при очередном старушкином рывке резко отпустил дверь, прислушался к грохоту костей по ступенькам внутри подъезда и пошел своей дорогой.
В булочной, однако, меня ждало еще более тяжелое разочарование в жизни вообще и в Москве начала ХХI века в частности. На мою вполне приличную просьбу о продаже половины батона белого хлеба в обмен на положенную на прилавок монету достоинством в десять рублей, последовало весьма странное поведение продавщицы; она, совершенно не глядя в мою сторону, вперилась в монетку и подала голос, обращаясь к своей напарнице:
— Ой! Гляди-ка, Мань, тут откуда-то деньга появилась!
Напарница также взглянула на монетку, но удивления товарки не разделила:
— Откуда появилась-то?! Небось, так и валялась там!
— Да не было её только что! — возразила первая продавщица, и они принялись спорить о природе появления моей монетки на прилавке. Раздосадованный, одолеваемый смутными подозрениями, я забрал монетку обратно, чем прямо-таки наповал сразил обеих тружениц кассового аппарата. Они взвизгнули и в один голос воззвали к высшим силам:
— Вася! Иди сюда скорей, тут чертовщина какая-то творится!
Заспанный охранник Вася явился из глубин подсобки и, почесываясь, вопросил:
— Чё случилось-то?
Тут я опять положил монетку на прилавок, проводя эксперимент. Трое моих подопытных охнули. Я убрал монетку. У них глазки на лобик полезли. Я опять положил. Продавщица по имени Маня закатила глаза и попыталась хлопнуться в обморок, остальные кинулись её откачивать, а я забрал своё и побрел в подсобку — вот не поверите, с детства мечтал там побывать, а возможность представилась, только когда невидимым стал…
В подсобке оказалось на самом-то деле неинтересно, я прошел её насквозь и вышел к перрону, куда подъезжали продуктовые фургоны. Будучи погружён в свое невеселые размышления, я и не заметил, как на меня надвинулся автомобиль, и я глазом не успел моргнуть, как голова моя оказалась внутри кузова, в то время как ноги остались на асфальте… В довершение всех бед я оказался ещё и бесплотен!
