Потом — через минуту? час? триста тысяч лет? время куда-то ушло — боль начала отступать, допустила в истерзанный мозг другие чувства и мысли. И первой пришла тревога: а вдруг противник успел раньше? Вдруг он уже готов к бою? Вдруг нападет пещерная тварь — хищник этого мира, изголодавшийся за триста тысяч лет? Вдруг, вдруг, вдруг…
Мазириан понимал, что тревожиться бессмысленно. Все равно, пока он беспомощен, ничего сделать нельзя. Вот когда вернется власть над магией…
Волшебник оглядел доступный участок подземелья. Сырые, заплесневелые стены; от них исходит тусклое желтое свечение, еле-еле разгоняющее тьму, так что в Катакомбах царит вечный полумрак; влажный мох наверняка глушит все звуки, так что в двух метрах не расслышишь шагов… Тут он обратил внимание на старое копье чуть в стороне от пентакля. Положил ли его здесь создатель Миров? Или отбросил маг-нарушитель, в отчаянной попытке избежать огненной смерти?
Небольшое такое копье, скорее даже дротик, с широким наконечником. Уже миллион лет лежит в этой сырости, но ничуть не заржавело. Магия! Что-то в воздухе этих пещер. Что ж, это копье отлично ему послужит, пока не попадется оружие получше.
Наконец-то паралич начал проходить! Нет, двигаться Мазириан все еще не мог; зато мог колдовать.
Волшебник вызвал из памяти нужное заклинание. Оно явилось сразу — не слова, но зримый образ: сложная паутина энергий, живая и пульсирующая. Если бы в этот момент кто-то смотрел на него со стороны — мог бы заметить только, как напряглось лицо волшебника, а взгляд сосредоточился и как будто обратился внутрь. Но любой понял бы, душой бы прочувствовал, какие грандиозные силы вызывает Мазириан, какое напряжение контроля ему сейчас необходимо. И вот свершилось!
Голубая вспышка перетекающей энергии — и рядом с волшебником появились три крохотные тени. Тени росли и уплотнялись на глазах. Отчетливо запахло озоном. На какой-то миг возникло жуткое зрелище — три нечеловеческих скелета; но скелеты тут же затянулись плотью, а плоть покрылась лоснящейся шкурой. В последнюю очередь проявились глаза в огромных пустых глазницах.
Теперь Мазириана окружали три кентавра — существа внушительные, но удивительно слабые и робкие. Правда, бегали они быстро, что отлично сочеталось с их трусостью, но зато делало их прекрасными добытчиками. Да и из лука кентавры стреляли неплохо.
У кентавров, как и у всех чудищ, создаваемых волшебниками, не было души. Но кое-какая воля, разум и даже характер имелись. Хозяин отдавал им мысленный или словесный приказ, а уж они выполняли его по мере своего разумения. А маг в любой момент мог как бы посмотреть глазами своего создания.
