Я себя до конца рассказала. Сборник стихов израильских поэтесс | страница 50



Смеешься с раннего утра.
Сияет небо, словно влажные,
Едва умытые со сна,
Прозрачные глазенки.
Нигде ни тени.
Лишь вдали спокойная черта
Иудейских синих гор.
Знакомый кипарис перед окном,
Высокий и зеленый,
И белая дорога за оградой,
И скачущий в пыли смешной осленок,
Неистово кричащий в мир
О чем-то о своем,
И роза желтая в узорчатом стакане
На белой скатерти накрытого стола,
И светлые глаза — твои, любимый…

Иерусалим, 1923-24

Говорят словами те

Говорят словами те,
Что любить не умеют.
У меня при тебе
Лишь глаза темнеют.
И я знаю: ты странный,
Ты непокорный,
От руки твоей жить больнее…
Ах, уйти бы в родные страны,
Да пойти бы с тобой по горам
Галилеи…

Берлин, 1924

Как будто жутко мне

Как будто жутко мне, и радостно, и будто влюблена,
Стучит висок. Быстрее шаг. И сердцу веселее.
А в волосах давно уже струится седина.
Но я не знаю, чья любовь сильнее —
Того ли, кто один лишь раз любить умеет,
Или того, кто после каждой смерти — вновь
Умеет воскрешать тебя, любовь?
Кто знает, может быть, и в этом
Высокое задание судьбы поэта, —
Среди безмерных мук и льющейся по миру крови
Хранить росток зеленый просто человеческой любови.
И сердцем горестным и гордым верить в чудо,
И ждать его, и ждать его всегда и всюду,
И сердце донести, как чашу полную до края,
До смерти донести, единой капли не роняя,
И петь тебя, любовь, до смерти петь, не умолкая.

Иерусалим, 1952

Когда мать моя подошла к воротам

Когда мать моя подошла к воротам —
Широко распахнулись ворота пред нею,
Когда мать моя подошла к воротам —
Вышли ангелы к ней навстречу,
Когда мать моя подошла к воротам —
Запели ангелы песни хвалебные
И зашептали: Глядите, глядите —
Будто сейчас, будто сию лишь минуту
Вышла она из святого святых.
И ангел, большой и печальный,
Радостно к ней обратился:
Благословен твой приход, моя дочь,
Благословен твой приход, о мать!
Но мать моя стояла и плакала.
И снова ангел, большой и печальный,
Радостно ей сказал:
Подымись ты к нам, моя дочь,
Подымись ты к нам, о мать!
Но мать моя скрыла глаза
В волне своих темных кос,
И голос ее был неслышен
Из-за завесы слез:
Уж годы прошли, бесконечные годы,
Столько вод утекло в безграничные воды,
Но как подымусь на порог я высокий?
Ведь слышу и слышу я плач моей дочки,
Неслышный тот плач одинокий.
Тогда вышли навстречу ей матери три:
У одной — голова побрита.
У второй — сердце пулей пробито.
А третья — та с дочкой своей на руках,
И обе — сожженный прах.
Открыла глаза моя мать, и они протянули
К ней нежные руки свои,
В глазах их потухших сверкнули