Хижина дяди Тома | страница 50
— Вот именно! — сказал Гейли. — И чего они так за них цепляются, ей-богу, не понимаю! Ведь им с этими ребятишками одно горе. Уж, кажется, отделались от такой обузы, и слава богу. Так нет! Глядишь, заморыш какой-нибудь, ни цента не стоит, а им такие будто еще милее.
— Передайте-ка мне горячую воду, мистер Гейли, — сказал Мэркс. — Да, сэр, с вами нельзя не согласиться. Когда я еще занимался торговлей, попалась мне раз одна негритянка — здоровая, рослая и к тому же смышленая, а мальчишка у нее был хворый какой-то, горбатый, что ли, не знаю. Я отдал его одному человеку задаром — рискни, мол, может, что и заработаешь. Мне и в голову не пришло, что мать будет так убиваться. А вы посмотрели бы, что она вытворяла! Мальчишка больной, капризный, казалось бы — одно мучение с ним, а она в нем души не чает. И притворства тут никакого не было — плачет-разливается, места себе не находит, будто осталась одна-одинешенька на всем белом свете. Смех смотреть! Да, женщины народ чудной, от них всего можно ждать.
— У меня тоже был такой случай, — подхватил Гейли. — Прошлым летом купил я на Ред-Ривер одну негритянку с ребенком. Ребенок был ничего — смазливенький, глаза такие живые, блестящие, и, представьте себе, оказался слепой. Ничего не видит! Ну, думаю, сплавлю это сокровище куда-нибудь, и уже сговорился сменять его на бочонок виски, а попробовал взять у матери, — ну куда там — сущая тигрица, и не подступишься. А дело было у пристани, мы еще не отчалили, и вся моя партия сидела без кандалов. Так, как вы думаете, что она сделала? Вскочила на кипу хлопка, точно кошка, и выхватила кож у одного матроса. Все от нее шарахнулись, кто куда, а потом она поняла, что все равно не убежишь, и прямо вниз головой и кинулась в реку вместе с ребенком — только их и видели.
Том Локкер, слушавший их рассказы с плохо скрываемым презрением, громко фыркнул.
— Растяпы вы оба! У меня негритянки таких штук не проделывают.
— Да ну! Как же ты с ними справляешься? — живо спросил Мэркс.
— Как справляюсь? А вот как. Скажем, покупаю я негритянку, и если при ней ребенок, которого можно продать, я тычу ей кулаком в нос и говорю: «Вот, видала? Попробуй только пикнуть, изобью нещадно. Чтобы я от тебя ни слова, ни полслова не услышал. Ребенок, — говорю, — мой, а не твой, и ты о нем забудь. Я его продам при первом же удобном случае, и не вздумай тут буянить, не то пожалеешь, что на свет божий родилась». Уверяю вас, они прекрасно понимают, что со мной шутки плохи, и молчат, как рыбы. А если какая-нибудь вдруг начнет голосить… — Мистер Локкер стукнул кулаком по столу, заменив этим выразительным жестом недосказанные слова.