— Да, кстати, Артур, кто этот неотесанный субъект, которого вы сегодня привели к обеду?
— Его фамилия Гейли, — ответил Шелби и беспокойно задвигался в кресле, не поднимая головы от письма.
— Гейли? А кто он такой и что ему здесь понадобилось?
— Я вел с ним кое-какие дела, когда был последний раз в Натчезе, — сказал мистер Шелби.
— И только на этом основании он теперь считает себя своим человеком у нас в доме и напрашивается к обеду?
— Нет, я сам его пригласил. Надо было подписать кое-какие бумаги.
— Он работорговец? — спросила миссис Шелби, подметив смущенный тон мужа.
— Откуда вы это взяли, дорогая? — сказал Шелби и взглянул на нее.
— Да, собственно, ниоткуда. Просто вспомнила, как Элиза прибежала ко мне после обеда, расстроенная, вся в слезах, и уверяла, будто бы она слышала, что работорговец предлагал вам продать ее мальчика. Такая чудачка!
— Она слышала? — повторил мистер Шелби и несколько минут не отрывал глаз от письма, не замечая, что держит его вверх ногами.
«Рано или поздно это выяснится, — думал он, — лучше уж признаться сейчас».
— Я отругала Элизу, — продолжала миссис Шелби, расчесывая волосы, — и сказала, что вы никогда не ведете дел с подобными людьми. Ведь вам и в голову не придет продавать наших негров, особенно в такие руки.
— Да, Эмили, — сказал ее муж, — до сих пор не приходило. Но теперь дела мои складываются так, что ничего другого не придумаешь. Кое-кого придется продать.
— Этому человеку? Немыслимо! Мистер Шелби, да вы шутите!
— К сожалению, нет, — сказал Шелби. — Я решил продать Тома.
— Как! Нашего Тома? Доброго, преданного негра, который служит вам с детских лет! Мистер Шелби! Вы же обещали освободить его, мы с вами столько раз говорили ему об этом! В таком случае меня ничто не удивит, меня не удивит даже, если вы захотите продать Гарри, единственного сына несчастной Элизы. — В словах миссис Шелби слышались и негодование и горечь.
— Хорошо, Эмили, узнайте же все до конца. Я решил продать Тома и Гарри. И не понимаю, почему вы считаете меня каким-то извергом! Другие делают это чуть ли не ежедневно.
— Но почему вам понадобилось продавать именно их? Мало ли у нас других негров, если уж надо кого-то продать?
— Потому что за них дают самую высокую цену — вот почему. Вы правы, можно было бы выбрать кого-нибудь еще. Этот человек предлагал мне большие деньги за Элизу. Вас это устраивает?
— Негодяй! — воскликнула миссис Шелби.
— Я даже не стал его слушать, щадя ваши чувства. Отдайте мне справедливость хотя бы в этом.
