— О господи! Что же нам делать? — с тоской проговорила Элиза.
— Вот, например, вчера, — продолжал Джордж. — Я грузил камни на телегу, а сын хозяина, молодой мистер Том, стоит рядом и щелкает плетью. Лошадь шарахается. Я попросил его перестать, вежливо попросил — ничего не помогает. Опять прошу, и вдруг он давай меня хлестать. Я удержал его за руку, а он закричал, начал лягаться и кинулся к отцу с жалобой, будто я его ударил. Тот разъярился: «Сейчас ты узнаешь, кто твой хозяин!» Привязал меня к дереву, наломал прутьев и говорит мистеру Тому: «Бей его, пока не устанешь». А тот рад стараться… Когда-нибудь припомнят они этот день! — Молодой мулат нахмурился и так сверкнул глазами, что его жена испуганно вздрогнула. — Кто поставил надо мной этого человека — вот что я хочу знать!
— А я, — грустно проговорила Элиза, — я всегда думала, что должна во всем повиноваться своим хозяевам, как подобает истинной христианке.
— Ты — другое дело. Они растили тебя, как собственного ребенка, кормили, одевали, баловали, обучили грамоте. Это дает им какие-то права. А ведь я знал одни побои, одни колотушки и брань и радовался, когда обо мне забывали. Разве я в долгу перед своим хозяином? Он получил сполна за мое содержание, получил во сто крат больше, чем следовало. Нет, довольно терпеть! Довольно! — воскликнул Джордж, сжимая кулаки.
Элиза молчала. Таким ей еще никогда не приходилось видеть мужа, и ее понятие долга клонилось, словно тростник, под напором его гнева.
— А твой подарок — бедный маленький Карло! — снова заговорил Джордж. — Эта собачонка была моим единственным утешением. Карло спал со мной, днем не отходил от меня ни на шаг, а глаза какие были умные, словно все понимает. Так вот. На днях я собрал у кухни разных объедков и кормлю его, а хозяин увидел и говорит: «За мой счет кормишь! Если все мои негры заведут себе собак, это мне не по карману будет». Велел привязать ему камень на шею и утопить в пруду.
— Джордж! И ты согласился?
— Согласился? Как бы не так! Впрочем, все обошлось без меня. Они с Томом бросили несчастного Карло в воду и закидали его камнями, а он так жалобно на меня смотрел, будто спрашивал: «Что же ты не спасаешь?..» Опять меня били — за то, что отказался топить. А, пускай бьют! Когда-нибудь хозяин поймет, что таких, как я, палкой не смиришь. И пусть остерегается, не то ему плохо придется!
— Что ты задумал, Джордж? Не бери греха на душу! Положись на господа бога, и он избавит тебя от мучений.
