Я стойко выдерживаю его взгляд. Мне уже двадцать три, и я уже давно не тот четырнадцатилетний сопляк. Он должен прекратить это, Эмилия. В конце концов, он больше не может меня запугать. Уже не может. Отец не всегда дружелюбен и особенно не сочувствующий. Возможно, он был таким с Райли, но меня он держит в ежовых рукавицах. Он должен был это делать, потому что я не так уж прост. Да, я признаю это, Эмилия, и ты можешь спеть песню о том, что я рассказываю тебе здесь.
Я поворачиваюсь к матери:
— Супер! — и ем дальше.
Она вздыхает и говорит:
— Мейсон, ты можешь хотя бы снять куртку? Мы сидим за столом, а ты выглядишь так, будто готов в любую секунду подпрыгнуть и сбежать.
Я раздраженно стону.
— Мне нужно будет уйти, я жду гостей.
— Но мы ведь только что пришли! — говорит мой брат, как будто я не вижу его каждый день. Он выглядит так опрятно, не то что я в порванных джинсах. Его светлые волосы аккуратно зачесаны назад, карие глаза ясные, а не такие укуренные, как мои. И лицо гладко выбрито, а не покрыто щетиной, как мое. Я знаю, что наши родители — не имеет значения, что они утверждают — постоянно нас сравнивают, и мне ясно, что Райли в свои двадцать три был совершенно другим, чем я. Он раздражает меня даже тем, что сейчас сидит здесь.
Я был так рад, когда он съехал, но не знал, что этот маменькин сынок будет приезжать каждые два дня на обед. Тебя это не бесит, Эмилия?
— Подожди. Прежде, чем ты уйдешь, мы должны кое-что сказать! — говорит Райли и берет твою руку, что лежит на столе, Эмилия. И что мне теперь делать с вами двумя, как себя вести и как наказать тебя за это? Никакого телесного контакта! Я думал, что ясно выразился. Ты сразу же опускаешь взгляд, когда видишь, как я пялюсь на ваши руки.
— Неееет! — возбужденно вскрикивает мама. — Правда? — она садится ровнее. Ее зеленые глаза сверкают в ожидании. Но у меня очень нехорошее предчувствие, Эмилия. Я смотрю на отца, потому что хочу знать, что он думает по этому поводу. Он напряжен, Эмилия, он не любит тебя.
Однако Райли до сих пор этого не заметил; он такой добропорядочный, глупый человек, и не важно, на кого он там учился. Иначе он бы не был с тобой. Он сияет во все лицо, демонстрируя эти ямочки солнечного мальчика. Они бесят меня.
— Мы переезжаем в Нью-Йорк и женимся! — объявляет он, и я застываю, Эмилия. Я не могу сдержаться, как бы ни старался. Ты, маленькая сука, серьезно? Ты хочешь переехать в Нью-Йорк? Я думал, ты ненавидишь Нью-Йорк! И ты ни разу не открыла свой рот для того, чтобы сообщить об этом. Я, серьезно, должен узнать об этом именно так?
