Убийство на кафедре литературы | страница 46
Глава 5
Да, Шауль Тирош пришел бы в ужас, если бы мог себе представить, как будет выглядеть, подумал Михаэль Охайон. Выглаженный носовой платок, который капитан прижимал к ноздрям, не спасал от трупного запаха.
Даже вообразить было невозможно, что общего между этим разбухшим трупом с расплывшимися чертами лица, запекшейся кровью под носом и за ушами, в окровавленной белой рубашке — и тем образом, что врезался в память Михаэля в бытность его студентом факультета общей истории, когда он слушал курс ивритской поэзии со времен Просвещения до наших дней.
Этот человек на кафедре, высокий, элегантный, буквально завораживал слушателей. Опущенные руки, исходящий от него тонкий аромат, свободно льющаяся речь — без заглядывания в конспекты. Лекции Тироша проходили в самом большом зале здания Майзер в старом комплексе университета в Гиват Рам.
В углу комнаты, где был обнаружен труп, валялась увядшая побуревшая гвоздика — гротескный свидетель завершенности эстетического образа ученого, от которого остался дурно пахнущий труп, представший сейчас привычному, но тем не менее не защищенному от шока взору работника полиции.
«В этом черепе был когда-то язык, он умел петь»[2] — вспомнил Михаэль, и ему вдруг показалось, что он вслух произнес слова принца Гамлета.
Арье Клейн — его толстые губы дрожали — нарушил молчание: издал хриплый звук и вышел из комнаты.
Капитан Охайон дал знак Эли Бехеру, тот вышел и, вернувшись, сообщил, что все уже покинули помещение. Михаэль успел осторожно приоткрыть окно рукой, обернутой носовым платком, отнятым от лица, задержав при этом дыхание.
По этой стороне коридора — большие, хорошие кабинеты, принадлежавшие видным профессорам, думал Михаэль, выглянув в коридор, чтобы глотнуть свежего горячего воздуха. Из окна открывался прекрасный вид на мечеть «Золотой купол» и Старый город, расстилавшиеся внизу. Капитан Охайон вернулся в кабинет, глянул на труп, вздрогнул и снова посмотрел на Старый город.
— Придется вытащить труп в подвал, к автостоянке, — сказал Эли Бехер. Он стоял у входа в кабинет, держа дверь приоткрытой.
— Здесь лифты поблизости, — сухо заметил Михаэль.
Эли, гнусавивший из-за насморка, осторожно приблизился к трупу, находившемуся между батареей отопления и большим столом, и заглянул через плечо патологоанатома.
— Не трогать! — предупредил Михаэль, не поворачивая головы, с интонацией человека, который знает, что говорит нечто общеизвестное.
Прошли долгие минуты, прежде чем молодой патологоанатом, лицо которого стало зеленым под стать халату, сказал шепотом: