Теперь тогдашние ощущения — буря чувств — превратились просто в приятные воспоминания. Но в то время он испытывал к Узи жгучую зависть и никак не мог понять, в чем причина его непрестанных вспышек гнева по отношению к родителям. Он не понимал, как Узи, выросший в таком доме, мог быть так далек от своих родителей.
Михаэля очень удивляли напряженные отношения приятеля с матерью, которая явно раздражала его. В тех редких случаях, когда мать Узи приходила в школу на родительские собрания, Узи испытывал неудобство, он безучастно глядел куда-то вверх — стеснялся ее плохого иврита, того, что приходилось переводить обращенные к ней вопросы учительницы, ее головного платка, открытой улыбки. При этом он сам расстраивался из-за собственной стеснительности, ему было стыдно, что учителя и друзья замечают это. На месте Узи он совсем иначе относился бы к таким родителям, думал Михаэль.
Прошли многие годы, прежде чем Михаэль смог понять, в чем же было дело. Узи тяготился славой отца, ненавидел и одновременно любил мать и не мог преодолеть своих чувств. Родители возлагали на него большие надежды, и он понимал, что, скорей всего, не сможет их оправдать. Так и случилось. Он уже много лет жил в Эйлате, руководя клубом подводного плавания, и стал хорошим знатоком жизни подводного мира Красного моря, несмотря на то что так и не дал себе труда изучить что-либо досконально.
Узи часто менял женщин. Михаэль как-то встречался с одной из них.
Все его женщины сохраняли с ним дружеские отношения и заботились о нем и после того, как он с ними расставался. Причем инициатива расставания принадлежала им. Его вторая жена, Ноа, которая родила ему единственного сына, упросила Михаэля встретиться с ней в Иерусалиме.
Извиняясь, она сказала при встрече, что много слышала о нем от Узи и просто не понимает, почему они не поддерживают отношений. Так Михаэль, к своему удивлению, узнал, что Узи не только не забыл его, но и с теплотой вспоминает. А он-то полагал, что Узи вычеркнул его из памяти, что он стыдится и ненавидит своего школьного друга.
Они сидели тогда с Ноа в маленьком кафе.
— Почему вы все эти годы не встречались? — недоумевала Ноа. — В этом, наверно, есть какая-то жуткая тайна.
Михаэль молчал, улыбаясь ей самой обаятельной из своих улыбок, и она перестала докучать ему вопросами.
В тот момент он ясно и с болью припомнил, как Узи случайно узнал о том, что его мать — а она была тогда моложе, чем они сейчас, — оказалась реальным воплощением мечты Михаэля об опытной женщине, которая, как говорилось в книжках, «избавила бы его от тягот девственности».
