Как сквозь завесу слышал Михаэль голос женщины с непонятным восточноевропейским акцентом, читающей главы ТАНАХа о рождении Самсона и его жизни. Затем она сняла очки и спросила:
— А сейчас — комментарии?
Шай кивнул, и Михаэль ощутил напряженность лектора, его волнение, нарастающее по мере того, как женщина читала комментарии. Она читала медленно, и кулаки Тувье сжимались все сильнее.
— Вот и все, что касается Самсона, — сказала она тоном, каким рассказывают детям сказки.
— О чем, собственно, здесь идет речь, в этом рассказе о Самсоне? — спросил лектор. — Вы когда-нибудь думали об этом?
Все молчали. Михаэль окинул взглядом студентов. Некоторые смотрели на дверь, другие ерзали. Шай не ждал ответа.
— Вы когда-нибудь задумывались о противоречиях в его образе? О том, что он был тайно посвящен Господу, о судье, о его тайне? Я хочу вам напомнить, — он повысил голос и стал барабанить пальцами по столу, — что Самсон не рассказал родителям о своей победе над львом, нигде этим не хвастался.
Тувье глянул на студентов, затем в окно, откуда должен был открываться вид на дальние горизонты, но в действительности была видна лишь стена соседнего корпуса.
— Думали ли вы о том, что он дважды был предан женщинами — женой и Далилой — и что противоречие в его образе достигло своего пика? А когда? Где пик противоречия в его образе?
— В его гибели, — тихо констатировала одна из двух женщин в платке. Она взглянула вначале на свои ноги, затем ее светлый взгляд устремился к Тувье, который невольно ей улыбнулся и подтвердил сказанное:
— Да. В его гибели образ его получает почти мифическую окраску. Подумайте об этом — слепой великан, вокруг — насмехающиеся филистимляне, и он просит последнего снисхождения перед смертью. Представьте себе эту картину, в ней действительно трагическое величие.
Он смотрел на студентов, дабы удостовериться, что они поняли. Михаэль не отрывал от лектора глаз, однако перехватить его взгляд не сумел: Шай его просто не замечал.
— Я хочу напомнить, что в ТАНАХе Самсон, с одной стороны, подобен Геркулесу, а с другой — несколько смешон.
Михаэль смотрел на студентов, которые лихорадочно записывали. Его сосед не отрывал руки от подбородка, глядел на лектора и ничего не записывал.
— Я прошу помнить, что ТАНАХ описывает волосы Самсона метонимически, как часть целого, как символ его связи с Богом, придающий ему сверхъестественную силу. В сознании читателей эти волосы представляются и самой силой. Связь Самсона с Богом, наряду с его слабостью по женской части, выражающейся в глупости или наивности, и порождает противоречие. Дважды, — Тувье загнул два пальца, — он был предан любимыми женщинами. Это не только глупость, но и самоуверенность — Самсон не думает о том, что его сверхъестественная сила может быть у него отнята. ТАНАХ описывает человека, который отождествляет данную ему божественную силу со своей личностью и забывает, в чем же источник этой силы.
