Михаэль заметил, что смерть Тироша не давала супругам Шай права на его имущество, к тому же эта версия никак не объясняет гибели Додая.
Увидев вспышку гнева в глазах начальника, Михаэль понял, что за этим последует.
— Здесь вам не университет, как некоторые думают! — закричал Арье и стукнул кулаком по столу.
Все на мгновение затаили дыхание, никто не посмел улыбнуться.
— Я не обязываю тебя арестовать Шая немедленно только потому, что у тебя нет доказательств, ведь любой судья увидел бы мотив преступления в том, что Тирош жил с его женой, а ответы этого самого Шая неубедительны.
— Я хотел с ним поговорить сегодня еще раз, — сказал Михаэль.
— Где ты его найдешь, он же преподает все утро, у меня записано, — заметила Циля.
— Можно добраться и до горы Скопус, — возразил Белилати, — ну так он не будет преподавать, если понадобится, в чем дело, что важнее? Лучше, чтобы его арестовали? Тогда он вообще ничего преподавать не будет.
— А что с химиками? — заинтересованно спросил начальник полиции округа, как будто не было вспышки гнева.
— Со слов жены Додая я понял, — сказал Михаэль, — что баллоны и все водолазное снаряжение были в кладовке у них в доме, внизу. Там простой замок, но, как здесь написано, кладовка часто вообще открыта, и любой мог проникнуть к баллонам. Я так понял, что у Додая не было связей с химлабораторией и в газах он ничего не смыслил. Я не думаю, что мы должны выполнять их работу, касающуюся Додая, — пусть они себе там в Негеве голову ломают, — но мы решили, что существует связь между этими двумя случаями, хотя баллонами пока не занимались.
— Аронович, — сказал Эли Бехер.
— Что с ним? — спросил Михаэль.
— Он хотел стать руководителем кафедры, но Тирош был против, и ради него специально собрали заседание кафедры. При этом Аронович предупредил, что должен быть дома в час дня. Все время об этом говорил. Я спросил его почему, в чем, собственно, дело, но он отмолчался. Потом сказал, что у него жена больна. Так я поехал к ним домой, в Кирьят Ювель, на улицу Рабиновича — там, где эти виллы, и поговорил с соседями. У Ароновича жена и двое взрослых детей. С сыном все в порядке — изучает медицину и все такое, а дочь — психически больная и много лет находится в больнице «Эзрат Нашим», а по выходным он ее забирает домой. Может, учитывая его внешний вид, я думал, у него дома будет все такое жалкое… — Бехер замолчал, посмотрел в сторону. — Ладно, это к делу не относится, — сказал он нерешительно.
