— Не трогай тут без меня ничего, — детектив подбросил на ладони флешку. — Принесу тебе сейчас цветных картинок. Глаза б мои их не видели.
Ник ушел, и Рэй осталась наедине с папками в шкафах и стаканчиками от кофе. Чтобы разогнать усталость, она начала расхаживать по крохотному пятачку свободного места, который еще оставался в этом кабинете. Потом вернулась к столу детектива. Выдернула за уголок черно-белое фото жертвы и жертвенника, торопливо сложила вчетверо лист, сунула в карман.
Вернулся О’Ши, принес стопку распечаток. Рэй забрала и их. Детектив подвез ее до перекрестка возле дома. Керринджер выбралась из машины и нырнула в сплетение переулков. Над старым городом медленно занимался серый рассвет.
Тело требовало отдыха, но заснуть Рэй так и не смогла. Она ворочалась в постели, потом села, медленно, чтобы не удариться головой о низкий потолок. Спустила на холодный пол босые ноги и побрела на кухню за кофе. Часы показывали половину девятого утра. «Колд Армор» открывался в десять.
Рэй насыпала две ложки растворимого кофе в здоровенную стеклянную кружку, включила чайник. Через маленькое мансардное окошко был виден кусок улицы со старинной брусчаткой. Брусчатка была влажной от мелкого моросящего дождя. Керринджер вяло выругалась.
Разложила на столе перед собой распечатки фотографий включая и фото жертвенника. Из окна сквозило, уголки бумаг шевелились. Рэй поморщилась и прижала ближайший листок пустой пепельницей.
Первый убитый лежал на границей между водой и сухим берегом. Руки по локоть в воде, остальное на берегу. Пальцы скрючены так, как будто он из последних сил пытался заползти в воду, предпочитая утонуть, а не быть загрызенным. Рассматривать то, во что превратился его живот Рэй не стала. Сгребла листы в кучу, сложила, прижала пепельницей уже всю стопку. Задумчиво побарабанила по ней пальцами. Стрелка часов доползла до девяти.
Керринджер пришла в оружейный магазин через пятнадцать минут после его открытия. Байль под дождем притих, соседние магазинчики не подавали особенных признаков жизни, только в арке двора напротив курили двое смешливых продавщиц из кондитерской.
Уильям Керринджер читал газету за прилавком. Тихо-тихо хрипела старая кассетная запись. Низкий женский голос выводил джазовую балладу о разрушенной любви.
— Привет, пап, — сказала Рэй.
— Видела? — Керринджер-старший показал ей газету. Заголовок первой страницы гласил: «Еще одно жестокое убийство в рыбацком квартале».
