Тишина стала почти осязаемой. И в этой тишине Рэй смутно начала улавливать шорохи и шепоты, перезвон словно бы серебряных колокольцев и клочки мелодий. Другая сторона говорила. И с каждым приездом сюда ее говор становился для Рэй Керринджер все более разборчивым. С каждым приездом сюда она все больше принадлежала этому смутному миру без солнца.
Рэй с хрустом порвала бумажную упаковку сэндвича и впилась зубами в булку. Наваждение исчезло. Нет ничего более человеческого, ничего сильнее связанного с землей людей, чем хлеб. Даже если это резиновый сэндвич из фастфуда. Джип выбрался на склон следующего холма, и туман остался за спиной.
— Что у нас с топливом? — неожиданно спросил Маккена.
— Нам хватит, — отозвалась Керринджер с набитым ртом. Проглотила кусок сэндвича и добавила: — Бочки в багажнике видишь? Там почти полтонны. Нам хватит. По шлагу течет в бак, никакой возни.
Она не удержалась и усмехнулась. Этот внедорожник был в семье Керринджер поводом для законной гордости.
— Наверное, я сам виноват, — после короткого молчания вздохнул Джон. — Нельзя было совсем поручать ее Лизе. Говорят, детей забирают только у тех, кто любит их недостаточно.
— Ложь, — откликнулась Рэй и сунула в рот последний кусок сэндвича. Уилл Кэрринджер, например, души не чаял в своей Рейчел. В чем-то они были неуловимо похожи, этот респектабельный Джон Маккена и ее отец Уильям Керринджер. Только последний был «охотником на фей» и обошелся без посторонней помощи, когда его дочь пропала.
— Они ничем не отличаются от похитителей-людей. Кроме одного, — Керринджер вздохнула. — Никто не знает, зачем сидам нужны дети.
Маккена поежился. Рэй затушила сигарету. Окурков было столько, что на резиновый коврик высыпался пепел, когда женщина сунула в пепельницу новый бычок. Маккена поморщился.
— Эй, — окликнула его Рэй. — Думай о своей дочери. Нас опять «водит».
Потрепанный внедорожник с трудом выкарабкался на очередной холм, когда в воздухе поплыл звук далекого рога. Эхо подхватило его, отбило от склонов, усилило и исказило.
Рэй вздрогнула. От низких нот по спине пробежали колючие мурашки. Руки вцепились в руль так, что побелели пальцы.
— Что это? — спросил Маккена вполголоса и крепче сжал компас. Он старался держаться, лицо осталось спокойным, но пальцы, стиснувшие латунный корпус, выдали его.
— Это Охота, — едва слышно отозвалась женщина.
Голос рога звал. Недвусмысленный приказ требовал от Рэй Керринджер выйти из машины и дождаться, пока гончие найдут ее. А вслед за ними обязательно явится их хозяин, Охотник в короне из оленьих рогов, с глазами, как ночь, и волосами, как медь.
