В лифте меня ждал сюрприз. Бывают в жизни совпадения, но не такие же! Как только открылись двери, я еще подумала, стоит ли мне заходить: там стоял Михаил. По его взгляду я заметила, что он мне обрадовался, словно ждал, когда же я ему попадусь на глаза. Я сначала замерла, подумала: сейчас будет меня чихвостить. И зачем только я к нему на работу напросилась, что я тут делаю… Но он молчал. Только когда двери лифта открылись совсем, он сказал:
— Нам надо поговорить.
— Лучше не надо, — со страхом ответила я. Что-то мне совсем не хотелось на его вопросы отвечать. — В прошлый раз, когда ты хотел со мной поговорить, меня чуть не убили, — объяснила я.
— Нам надо поговорить, — повторил он, взял меня за руку и подвел к окну. — Видишь?
Я посмотрела на улицу. Прохожие шли с работы, на крыльце курили.
— Узнаешь? — спросил он.
— Нет. — Я не понимала, о чем он.
— На крыльце двое.
Дальше ему объяснять не пришлось. Я их узнала: это они вчера затеяли погоню.
— Что же делать?
Это я спросила у себя, но Миша понял это иначе.
— Идем.
Он потянул меня в помещение охраны. Там сидел старичок.
— Я выйду как всегда, — сказал ему Миша и прошел со мной через кодовую дверь.
На заднем дворе нас уже ждали. Пистолет у меня в этот раз был в сумке, и его неудобно было доставать. На пояс я его не пристегнула только лишь из-за того, что на мне была легкая кремовая блузка. Она не скрывала мою талию, как свитер, что я надевала на похороны. И тут Миша полез в драку.
— Мих, отдай нам ее! Мы ниче ей не сделаем. Так надо! — кричал один из них.
Высоковский не отвечал.
— Ну и дурак ты! Тебя же с ней пришьют!
И тут я поняла, что в этой драке он проиграет. Ведь нападающих четверо.
Я смутно помнила приемы, которым меня обучал отец. Но своей большой сумкой и ногами я тоже драться могу. Так я и сделала. Того, кто подходил к Мише сзади, я оглушала сумкой. Кого-то я огрела ногой. Потом Миша схватил меня за руку, и мы побежали. За нами неслись двое ребят. Как и в прошлый раз, Миша стал сворачивать в проулки и дворики. Я узнала нашу арку. Нет, только не это! Да, он опять меня зажал, но уже снял с меня куртку и сумку, с себя снял косуху и все это бросил на лавочку. Потом прижал меня к стенке и стал настойчиво целовать. Тут в голове у меня помутнело, и я поплыла. Я не помню ни погони, ничего. Нет, я не могу сказать, что я до этого не целовалась. Целовалась, конечно, и много раз. Но так — впервые. Это был настоящий поцелуй и очень страстный. Я даже не поняла, что ему отвечаю. Прильнула к Михаилу и совсем забыла, с кем я стою. В смысле, что он мой объект вожделения, это мой организм помнил, а о том, что он гей, бабник, маньяк и шизофреник — это я напрочь забыла. Я только потом смутно вспомнила, что в нашу арку кто-то забежал.
