Когда настало утро, Марин ждала, вцепившись руками в простыню, и ее сердце бешено колотилось от волнения. Ручка двери начала поворачиваться, и Марин выскочила из постели. Мать просунула голову в дверной проем с опаской, которая не покидала ее никогда. Тихим голосом она велела Марин встать и собраться. «И поторопись, — сказала она, — ты ведь не хочешь снова рассердить отца».
В третий раз Марин воззвала к небесам после родов. Она прочитала все книги, проконсультировалась с множеством акушеров-гинекологов и была уверена, что готова к любым осложнениям. Ребенок мог пойти попкой вперед или, если он слишком крупный, разорвать матку. К чему она оказалась совершенно не готова — это к своей неспособности выкормить грудью новорожденную. Марин все перепробовала: при помощи медсестер ей удавалось дать Джии грудь и заставить ее сосать, но молока не было. А единственной тонкой струйки, которая в конце концов потекла, не хватало для того, чтобы накормить девочку. В первую ночь после рождения Джии Марин держала ее при себе, хотя медсестры настаивали, что малышке лучше будет в палате для новорожденных. Она не спала и заметила первые признаки того, что Джия хочет есть. Марин немедленно распахнула ночную рубашку и предложила ей обе груди. Но ни в одной из них не было молока. Рассерженная Джия инстинктивно начала жевать ее сосок. Марин старалась утихомирить ее и беспомощно слушала, как ее дочь кричит от голода. После целого дня без молока педиатр посоветовал накормить девочку молочной смесью. Ощущая себя полной неудачницей, Марин молилась неизвестно кому, чтобы ее тело смогло дать пропитание дочери. Последняя молитва была тоже оставлена без внимания, и через несколько недель Джия полностью перешла на молочные смеси. Другое дело работа — здесь все происходило по воле Марин.
* * *
С момента встречи Марин с директрисой прошло двадцать четыре часа. Марин взяла выходной, сказавшись больной, — впервые за все время работы в компании. Она ничего не рассказывала Раджу и ни о чем не спрашивала Джию. Она боялась начать разговор, понятия не имела, что должна сказать. Жизнь не подготовила ее к такой ситуации. Немыслимо: она должна спросить свою дочь, кто ее бьет! Она не могла решить, стоит ли ей довериться Раджу, но решение пришло само собой. Утром Радж неожиданно уехал на встречу в Лос-Анджелес, не сказав, когда вернется. Марин и Джия остались одни, и у них еще не было подходящего момента для серьезного разговора.
