Муж тети Фени умер весной. Одной ей было скучно жить в домике, стоявшем на отшибе, и она обрадовалась, когда Катя пришла к ней с узелком.
Вместе они ходили на работу, по очереди покупали продукты, стряпали обед, а вечерами тетя Феня вязала либо штопала, а Катя читала ей вслух.
Кружок собирался раз в неделю. В нем было всего девять человек: шестеро мужчин и трое женщин. Катя стала десятой. Руководила кружком курсистка Соня Чиж. Кружковцы приходили словно в гости, одетые по-праздничному, некоторые приносили с собой баранки к чаю. Угощение ставилось на стол. За самоваром, словно в дружеской беседе, проходили занятия. Читали и спорили вполголоса. Изредка в домике поселялись нелегалы, скрывавшиеся от полиции. В такие дни тетя Феня говорила Кате:
— Иди поживи у матери.
А однажды предупредила девушку:
— Если я попадусь с нелегальными и дело кончится тюрьмой, то ты будь хозяйкой. Домишко еще пригодится нашим. Помни, я на твое имя написала дарственную бумагу. Получишь ее у Гурьянова.
Как-то зимой подозвал к себе Катю Гурьянов и вполголоса спросил:
— По вечерам ты свободна?
— Если надо, освобожусь.
— Только смотри, дело очень серьезное. Нам связная нужна. Будешь встречаться с людьми, которых ищет полиция. Не боишься шпиков и тюрьмы?
— Постараюсь не попасться.
— И язычок придется прикусить: никто не должен знать, где и с кем ты виделась. Понятно?
— Понимаю.
По заданиям, которые Передавал Гурьянов, Катя ездила в разные концы города, знала пароли и отзывы нескольких явочных квартир, запоминала тексты решений, которые следовало размножать на бумаге, и передавала их устно. Она научилась быть осторожной и скрытной. Даже мать ни о чем не догадывалась.
На второй год войны в домик тети Фени, когда в нем скрывался человек, убежавший из ссылки, неожиданно нагрянули жандармы. Они арестовали и жильца, и тетю Феню.
Кате об этом рассказала сторожиха соседней дачи. Окна домика были накрест заколочены досками, а на дверях висел неровный кружок сургуча с отпечатанным на нем двуглавым орлом.
Катя решила поселиться здесь с матерью, хотела потребовать, чтобы полиция сняла печать, но Гурьянов отсоветовал:
— Жить тут нельзя, дом попал под наблюдение, за тобой будут следить. Еще, чего доброго, выдашь кого-нибудь из комитета. Живи лучше с родными. Там вас много, меньше подозрений.
Тайный агент охранного отделения Виталий Аверкин уже третью неделю, словно тень, ходил по‘ пятам за Катей Алешиной. И она не замечала его. «Начинающая, — думал он, — только втягивается». А сегодня вдруг девушка испугалась и раньше времени соскочила с конки.
