Около одиннадцати часов вечера Фокин, голос которого осел от бесконечных выступлений, предложил поставить резолюцию на голосование. Подсчитали голоса; девяносто семь — за, против — тридцать семь, воздержавшихся — пятнадцать.
Игнат вновь зачитал текст, теперь уже не проекта — резолюции:
«Расформирование полков в данный момент, когда как в штабах, так и в правительстве стоят явные корниловцы, является не чем иным, как актом контрреволюционным.
Разгрузить тыл от революционных войск, распылить силы революции, обессилить ее, отвлечь внимание тысяч солдат от выборов в Учредительное собрание — задачи штаба и правительства.
Протестуя против расформирования, мы заявляем, что ни в каком случае не подчинимся приказу о расформировании до Учредительного собрания, что расформирование мы допускаем только под контролем и непосредственным руководством революционных комитетов и Советов как в центре, так и на местах.
Контроль же этот невозможен, пока во главе армии и страны стоят корниловцы. Потому мы требуем смещения корниловцев, удаления их из штабов и правительства и организации власти Советов…»
А в Петрограде уже шел штурм Зимнего дворца.
Через несколько часов Игнат будет держать в руках телеграмму, переданную по железнодорожному телеграфу: «Всем, всем, всем!.. Рабочая и солдатская революция победила в Петрограде. Член Военно-революционного комитета А. Бубнов».
Глаза снова пробегут текст и остановятся на подписи.
Спасибо, дружище Андрей Сергеевич, за такую весть. Сколько мы шли к этой цели!..
Двадцать шестое октября 1917 года. В Брянске и Бежице власть взял революционный комитет.
Из выступления И.И. Фокина на экстренном заседании Брянской городской думы и предложенная им резолюция о поддержке перехода власти в руки Советов
29 октября 1917 г.
Гласный Фокин — представитель думской фракции социал-демократов (большевиков) говорит, что революция обострилась за выдвижением на сцену экономических мотивов: для рабочих и крестьян свобода без материального обеспечения — ничто, и шагом революции было дать им материальные ресурсы. Это не могли сделать, конечно, капиталисты и помещики, не могли они также разрешить в нужном духе и вопроса о войне. Эти вопросы могли поставить и разрешить лишь рабочие и безземельная беднота. Раз это так, то и конструкция власти должна быть такова, почему большевики и говорят «вся власть Советам»… Эсеры и социал-демократы (меньшевики)… играют сейчас роковую роль. Если бы социалистические партии все были согласны, то переход власти был бы безболезненным, но вместо этого возникают «комитеты общественного спасения» — буфер между революционным пролетариатом и буржуазией. Гражданская война не была бы опасна, когда приходилось бы бороться с кадетами и Корниловым, но иное положение получается, когда для разгрома пролетариата ведут войска эсеры и меньшевики, которые в случае поражения большевиков сами в конце концов будут разбиты буржуазией. Сейчас стоит вопрос: или власть Советам, или буржуазии. Тактика большевиков, опирающихся на рабочих и солдат, не авантюра, а авантюристы те, которые собирают не осознавшие себя элементы и начинают бороться с большевиками. Коалиция не может разрешить в интересах масс стоящих на очереди вопросов. Большевики не хотят срывать Учредительное собрание, они лишь хотели… дать экономические реформы до Учредительного собрания.
