Многие находившиеся в комнате — кто сдержанно, кто громко — тоже рассмеялись.
— Вот-вот, как мы сейчас, рассмеялся он, — подхватил другой, сидящий рядом с рассказчиком. — И обращается Владимир Ильич к Стасовой: «Видите, «молокососы»! Наверное, меньшевики и впрямь думают, что только бородачи могут делать революцию». И — к нам: «Ну, а в Питер по какому делу?»
Все внимательно слушали, ожидая продолжения. Нить рассказа опять взял тот, кто начал:
— По какому делу? — переспросил я и подробно сообщил о митингах на нашем заводе. И показал Ленину мандат и наказ рабочих к военному министру Гучкову — требовать возвращения из армии всех тех, кого угнали на фронт за забастовку в девятьсот шестнадцатом году. Ленин тогда и говорит: «Правильно, обязательно идите к этому министру Временного правительства и настойчиво добивайтесь возвращения рабочих-солдат. И хорошо бы с оружием, оно нам очень пригодится».
Раздались возгласы:
— Так и сказал? Выходит, мы — в точку!..
— Ну а министр-то, Гучков? Что он? Добрались вы до него?
— По лестнице аккурат сбегал вниз в своем военном министерстве вместе с адъютантом, к автомобилю спешил, который его дожидался, — произнес первый рассказчик. — Мы — к нему и наказ свой суем. Он адъютанту так через плечо: «Примите петицию». И — нам: «Разберемся. Специалистов по возможности вернем — токарей, слесарей и так далее. Но пройдет время! Так что ждите… А между тем защита отечества на фронте — та же защита революции, граждане рабочие!..» И понес без колес…
Кто-то смачно выругался, заговорили наперебой, не выбирая особо слов.
— Тихо! — вдруг перекрыл гам Иванов. — Ну его к чертовой матери, министра! К делу вернемся. Съездили не зря. Не от Гучкова — от Ленина пользу получили. Учуяли, что он сказал — учиться владеть оружием! Пока винтовки в наших руках, буржуи не посмеют с нами расправиться…
Только теперь разглядели в помещении нового человека, вопросительно обернулись к Иванову.
— Фу ты! — потер он крутой выпуклый лоб и счастливо заулыбался: — Я ж вам представителя нашего большевистского центра не представил…
Игнат чуть смущенно встал, прошел в середину, пожал каждому руку.
Тот, кто начал рассказ о поездке в Питер, назвался Георгием Шохановым, его товарищ — Шмелевым. А когда протянул руку высокому, с сутулинкой, в пенсне, припомнилось:
— Медведев, Александр Николаевич, если не ошибаюсь?
— Он самый…
— Встречались в самом начале четырнадцатого? На расстоянии, знаете, из-за глаз иногда могу ошибиться. Никак подходящие стекла не подберу. Как поставили меня после саратовской тюрьмы на колеса, так с них и не слезаю, — объяснил Игнат.
