Лаж Загорцеву отнюдь не импонировал. У него была плутоватая физиономия. А плуты среди таутиканцев встречались столь же редко, что и сердитые личности, наподобие Бонза. Лаж непрерывно подгонял представляемого: «Было? Было. Пляшем дальше». Какому мыслелобу понравится, когда торопливо «отплясывают» на его недавнем прошлом и скором будущем?
Процесс по Тверизовскому закончился через час. «Выговор, — шепнул при прощании земляку дед. — Жди в гости. Повтори-ка адресок».
— Тенистая, — подстраиваясь под старика, ответно понизил голос Загорцев, — двадцать два — семьдесят один.
— Нагряну не один, — таинственно пообещал старичок. — С нашим земелей. С Айком. Он — мериканец. Это секрет. Паскуда Бонз не знает, что мы с ним контачим. Он на Айка тоже зуб имеет. Не дрейфь! Ни пуха!
— К чёрту!
2
Крэк сопроводил Загорцева на четвёртый этаж. Миновав ряд бронированных дверей, они оказались в просторном зале. За ними туда же пожаловал состав суда и главный этик. Пожилой председатель Люмо и его ровесники эксцессоры оказались типичными таутиканцами. Иначе говоря — добрейшими тау. В отличие от злого Бонза, который во вступительной назидательной речи напирал на то, что оступившийся покусился на неприкосновенность личности.
— А что может быть дороже личности? — задавался риторическим вопросом в дидактическом выступлении нравоучитель-бюрократ. И сам же отвечал давно отшлифованными фразами: — Нет выше ценности, ибо жизнь разумного существа, лишённая сознания и индивидуального начала, превращается в жалкое биологическое функционирование. В этой связи, уважаемые эксцессоры, даже деяния трижды оступившегося зелянина Тверизовского представляются не столь значительными. Ведь умысел того был направлен всего лишь на материальные блага. Уникальное ли явление вещь? Нет. Уникальное ли явление личность? О да! Как уникален и субъективный мир таутиканки Суэлы!
Пафосное эссе Бонза произвело впечатление. Даже самого Загорцева проняло. Наслушавшись казённого моралиста, футболист стал всерьёз опасаться, что «тройка» согласится с применением крайней меры, как того требовал его обличитель. Честно говоря, Роман уже был бы рад и выговору. Пояснения Романа и Лажа о малом сроке нахождения зелянина на планете напоминали детский лепет и профанацию ораторского искусства.
Эксцессоры в совещательной комнате заседали весьма долго. Выйдя оттуда, они огласили резюме. В отношении оступившегося инопланетянина сердобольные тау ограничились предупреждением, учитывая его чистосердечное признание, раскаяние, а также малозначительность проступка и отсутствие вредных последствий. Помимо того эксцессоры признали необходимым провести с Загорцевым разъяснительную беседу. Бонз был страшно недоволен мягкостью вердикта.
