— Да хоть расстрел! — храбрился меж тем Роман. — Всё одно: ни родных, ни женщин…
— Ей-ей! — солидаризировался с сотоварищем Тверизовский. — Поведаю тебе бывальщинку моей молодости. Принимали, значит, меня в партию «Мохнатая лапа». А тогда в неё следом за Бельцыным все скопом лезли за дармовыми пирожками да шанежками. И вот на политсовете меня озадачили: «Если партия скажет, что надо пить бросить — бросишь?» «Надо, значит, брошу», — отвечаю я. «А если скажет, курить бросить?» — пристали ко мне. «Скажет, значит, брошу», — говорю я в ответ. «А если скажет, с женщинами завязать — завяжешь?» — достали меня коронным приёмчиком, ровно серп к одному месту приставили. «Скажет, значит, завяжу», — стойко держусь я. «Ну, а если жизнь отдать — отдашь?» — пошли они на крайнюю угрозу. «Ещё как отдам! — отрезал я. — Нафиг такая жизнь нужна?!»
Похохотали так, что смех проник за звуконепроницаемую перегородку. Даже Крэк с роботами заглянули к ним. Душевно полегчало. И воодушевлённый Загорцев осведомился:
— Борис Абрамович, может, и про женщин вы мне так же соврали, как и на политсовете?
— Не-е-е…Хе-хе-хе!..Чего нет, того нет, — захихикал старик. — С имя здесь, Ромашишка, полный облом. Понимаешь ли, эти дегенераты таутиканцы радикально мимикрировали. Жутко приятную методу размножения они променяли на лабораторную: начали вынашивать плод в пробирке. Так появились те, кого ты обзываешь «сутуленькими».
Парадокс! Если мы завсегда из девушек делали женщин, — скабрезно хихикнул бывший магнат, — то они из женщин сделали вечных девушек…Га-га-га!..У них, то бишь у сутуленьких, уже нет тяги к сексу, а эти…хе-хе…органы сладкого движения у них деградировали в как его…В атавизм? Не, не в атавизм…Э-э-э…
— В рудимент, — помог деду выйти из затруднения Загорцев, сносно усвоивший в институте физкультуры анатомию и физиологию мыслелоба. — Как у нас, положим, третий глаз или аппендикс — тоже рудименты.
— Во-во! — подхватил Тверезовский. — Превратились в «рудики»… Таутиканцев с женскими «рудиками» называют «матронами», а с мужскими — «мэтрами». Можно подумать, что раньше они у них метровые были, — отвлекаясь от основной тематики, пошленько захихикал старик. — Ан на том таутиканцы не унялись. Матроны и мэтры стали…этими …как их…Заготовками, что ли?
— Может, биологическими матрицами? — предположил футболист.
— Во-во! Матрицами для выведения новой породы. У них наука такая есть…Как же её?…Ну, ещё Кушкин про неё писал…А! Онегика!
