Как долго он ждал, что наследники Антеи призовут его?
— Что он сказал? — я вдруг вспомнила. — В самом конце видения?
— Dakevh’il Ahlēa nā? — Губы Зуиласа превратились в тонкую линию — Накажет ли меня Ahlēa?
Накажет? Вероятно, Жрил подозревал, что магия призывов демонов была опасной. Что это неправильно. И его страхи оказались оправданными. Договор, который должен был просуществовать всего сто лет, превратился в геноцид целого вида существ, длящийся более 3500 лет.
— Зуилас, — протянула я ему амулет. — Давай попробуем. Посмотрим, что получится.
Он протянул руку, его пальцы застыли в нескольких сантиметрах от медальона. Затем он сжал его в руке и встал. Я вскарабкалась за ним, намереваясь присоединиться, пока он окидывал взглядом гостиную и кофейный столик.
— Dūkāra Vh’alyir et Dīnen evashvā vīshissā.
Малиновый свет укутал амулет, и он вспыхнул. Я ахнула, когда в комнате появился огромный круг, почти касаясь стен. По его краям закрутились руны и какие-то знаки, а затем круг исчез. Появился ещё один круг и тут же исчез. Ещё один и снова исчез.
Амулет потемнел.
Я напряжённо уставилась на пол, как будто своим взглядом могла заставить магию работать:
— Что произошло? Это было заклинание?
— Нет, это была инструкция.
— Инструкция?
— Это vīsh, чтобы прекратить призывы, — его горящие глаза уставились на меня. — Мы можем это сделать. Мы можем прекратить призывы. Навсегда!
Мы можем? Мы с Зуиласом? Тысячелетия насилия, жестокой магии и жесткого подавления, смерти и разрушений — и всё это началось с двух гениальных умов, ослеплённых желанием защитить своих людей — и мы можем всё это прекратить? Навсегда?
Я спрашиваю тебя, дочь моей дочери, достопочтенный писец, оставшийся в живых, колдунья: когда это кончится?
Спустя три тысячелетия после того, как Милетта задала этот вопрос, у меня наконец есть ответ.
Это закончится на мне.
* * *
Двадцать четыре часа спустя моя голова пульсировала от головной боли и напряжения, а глаза не хотели сосредотачиваться ни на чём, находящемся дальше двух футов. Я слишком долго щурилась на крошечные руны, а контактные линзы только усиливали неприятные ощущения.
Идя по тротуару, я глубоко вздохнула, позволяя прохладному февральскому бризу прояснить мою голову, затем взглянула на Зиласа.
Он шёл рядом со мной. Амалия забрала её незавершённое шитьё, когда она ушла, но оставила свой последний прототип, похожий на тот, который он носил во время нашей провальной миссии с Зорой и её командой. Тёмная одежда очень хорошо сидела на нём, и на этот раз он оставил свои металлические наголенники, поэтому теперь он выглядел в штанах более естественно.
