О чем мы думаем, когда думаем о футболе | страница 24
Позвольте мне привести несколько примеров дифференциации идентичности. Во-первых, это особый случай Ирландии, за который я обязан Майклу О’Харе и Коннелу Вону[19]. Ирландская футбольная ассоциация (IFA) была основана в 1880 году и представляла всю Ирландию, хотя большинство футбольных команд было из района Белфаста. Это было очевидно во время британского колониального правления. А в 1921 году после раздела Ирландии и создания Ирландского свободного государства в Дублине была учреждена Футбольная ассоциация Ирландии (FAI). И дело в том, что и IFA, и FAI претендуют на одну и ту же территорию. Номинально и конституционно нет такого государства, как Республика Ирландия. Существует только остров Ирландия, который представляет собой двадцать шесть графств Республики плюс шесть графств Севера. А называть Ирландию «Эйре», в манере ряда правящих британских левых, тоже неудачная идея, ибо считается, что это унижает многих ирландцев. И Северная Ирландия – это не суверенное государство, а составная часть Соединенного Королевства. По крайней мере на данный момент, учитывая Брексит. Скажем так, все это довольно сложно, но получается, что, когда Республика играет в футбол с Севером, Ирландия играет сама с собой. Вот вам и наглядный пример дифференциации идентичности. В первый раз это случилось 20 сентября 1978 года и закончилось без какой-либо драматической иронии нулевой ничьей. Конечно, дополнительный слой иронии еще в том, что многие «республиканские» игроки родились в Англии – особенно это было наглядно во времена великого тренера Джека Чарльтона. И их часто называют Англией Би (England B) или пластиковыми падди (the plastic paddies).
Болельщики сборной Сербии и Черногории поднимают флаг во время матча ЧМ-2006 с Аргентиной. Их сборная сыграла последнюю игру в своей истории и уступила со счетом 0:6. Vladimir Rys/Bongarts/Getty Images
Или возьмем пример Сербии. Я помню посещение Белграда во время Кубка мира 2006 года. У меня была запланирована беседа во второй половине дня 16 июня, что совпадало по времени с матчем между Аргентиной и сборной Сербии и Черногории. Я вежливо попросил перенести разговор на утро, чтобы посмотреть эту игру с хозяевами пансиона и с кем-нибудь еще, кто хотел бы прийти. Все устроилось, мне пошли навстречу, я дал интервью утром, а после обеда мы собрались в простом ресторане под открытым небом перед большим телевизором. За месяц до этой игры, 21 мая, в Черногории состоялся референдум, и пятьдесят пять процентов электората проголосовало за независимость страны. Независимость Черногории провозгласили 3 июня, и таким образом к моменту матча страна, игравшая на чемпионате мира, уже де-факто больше не существовала. Усугубил ситуацию и национальный гимн, звучавший после выхода команд на поле: «Hej, Sloveni», или «Эй, славяне», – старый национальный гимн бывшей Югославии, которая распалась еще во время войны 1991 года. Получилось, что страна, которая больше не существовала, исполняла гимн государства, которого давно уже не было. Хозяева в деталях передали мне всю эту иронию идентичности и дифференциации. Аргентина же тем временем буквально раздавила сборную Сербии и Черногории со счетом 6:0 – это было крайне унизительное поражение. Я думал, что мои новые друзья будут расстроены, но не тут-то было. Они были в восторге, что у всех на виду было разыграно это действо, явно показавшее бедственное, раздробленное и нестабильное положение их национального существования, и на мое недоумение они ответили так: как можно ожидать, что команда страны, которой нет, будет играть с какой-то уверенностью?
