Надо же! Напали на меня, а он пытается заставить чувствовать себя виноватой. Вот уж талант — не отнять.
А вообще моё положение становилось всё более тяжёлым. Неприятности на винограднике. Теперь это странное нападение, словно тот, кто пытался вытянуть из меня светлую ауру, точно знал, где можно поживиться. Оставалось только надеяться, что тот самый мастер зачарований окажется не настолько умелым, чтобы раскрыть формулу поглощающего заклинания на камне в бархатке. Иначе у месье де Ламьера доказательств необычности моей ауры станет более чем достаточно.
Но, несмотря на это, для собственной же безопасности придётся и правда помочь герцогу всем, чем смогу. И при этом попытаться ещё отвертеться от расспросов, что касались бы лично меня.
— Миледи, — окликнула меня Аби, проскользнув в комнату так осторожно и бесшумно, словно боялась меня разбудить. На самом же деле, просто опасаясь моего клыкастого надзирателя. — Обед подан. Вы спуститесь или принести сюда?
Компания для дневной трапезы у меня сегодня случилась более чем экзотичная. Шинакорн, натрескавшись поданной ему на кухне крольчатины, лёг на ковёр рядом с моим креслом и, кажется, вполне себе мирно задремал.
И какой от него прок? Такой страж, что только спотыкаться о него ходить: разлёгся на половину столовой! Словно услышав мои гневные мысли, Лабьет поднял голову и взглянул искоса. Ещё и бровь приподнял — честное слово. Правду говорят, что питомцы похожи на своих хозяев. Этот — вылитый дознаватель.
— Ну что, наелся? — я встряхнула только что принесённую мне служанкой утреннюю газету. — Надеюсь, все слуги к утру будут живы?
Пёс фыркнул и, помотав головой, снова опустил её на лапы. Что это значит? Нет? Всё, докатилась — разговариваю с собакой. Пусть и очень необычной. Странное чувство. Ренельд, кажется, уехал, а словно бы и нет.
От похожих на лёгкое помешательство мыслей, я попробовала отвлечься чтением новостей. Но ровные и сухие, словно вяленая рыба, колонки не сообщили мне ничего интересного. А может, я читала не настолько внимательно, чтобы уловить важное.
Всё потому что меня не покидало ощущение нарастающего внутреннего жара.
В какой-то миг я даже отложила газету в сторону и прижала ладонь к груди.
Дышится тяжело, словно приходится втягивать в себя не воздух, а густой сироп. В висках то и дело постукивает кровь. А перед глазами пробегают бледные светляки. Так сильно меня потрепала ловушка, что до сих пор с аурой творится что-то неладное. Словно она никак не может найти баланс.
