Я вынырнул неожиданно для противника, подрезав бедро твари. Мутант рухнул, звонко клацнув зубами от удара подбородка об лед. Нож как родной вошел в заботливо подставленную шею, угодив точно в рассадник контролирующего паразита.
Двое других пустышей тут же среагировали на шум и, заурчав, направились в мою сторону. Я подобрал большой неровный кусок льда и метнул в первого, облаченного в куртку дорожного рабочего, когда он показался в проходе. Зараженный свалился под ноги второму, где-то потерявшему один ботинок.
Тот на удивление резво отреагировал. Перепрыгнул через тело товарища, на полном ходу влетел в проход и нарвался на удар ногой в корпус, после чего опрокинулся на спину. Я тут же подскочил к нему и, перехватив нож двумя руками, нанес несколько ударов в лицо, пока не попал в глазницу.
Второй пустыш все пытался подняться. Видимо, метательный снаряд сломал ему несколько ребер, а может, и ключицу. Я поставил ботинок ему на грудь и всадил клинок под подбородок. Быстро вскрыл споровые мешки, в которых кроме черной паутины ничего не нашлось. Решил посмотреть, что зараженные так усиленно пытались откопать.
В лед была вмурована нерпа. Бедный зверь как жук в эпоксидной смоле навсегда замер в этом лабиринте. Но были и хорошие новости. Если есть пустыши, значит, выход совсем близко. Проверив карманы мертвецов, я разочарованно разбил пяткой крохотный плеер и, рассыпав ворох мелочи из бумажника, отправился дальше.
Забравшись на самый высокий снежный обелиск в округе, я увидел конец торосу. Воодушевленный новостью, помчался туда на всех парах, позабыл о безопасности, закономерно поскользнулся и приложился башкой об лед. Шапка спасла череп от пробития, а то явился бы в новый кластер воняющим кровью сигнальным маяком. От меня и так, наверное, далеко не розами пахнет. Сам уже не чувствую, привык.
Дойдя до конца бурелома из вздёрнутых носом к небу льдин, я осторожно выглянул, изучая округу. От лабиринта вели редкие цепочки следов. Причем те, кто их оставил, по габаритам явно не могли быть крупнее керамбитника. Это хорошо. Дорога дальше шла на возвышение. Заприметив аккуратный холмик, решил двигаться к нему и уже оттуда хорошенько осмотреться.
Пару сотен метров я терпеливо работал локтями, подползая к выбранной позиции. Дальше путь снова был под горку. В чаше низины стоял город. Вокруг него в несколько рядов как кольца Сатурна шли колеи троп, проторенных крупными зараженными. В некоторых местах снег густо пропитался кровью. Артерии дорог оказались забиты тромбами закономерных аварий, когда весь город в раз попытался свалить по узенькой четырехполоске.
