Еж постучал в дверь. Никто не вышел, и он постучал громче. Ответа опять не последовало. Еж быстро глянул по сторонам и достал из рюкзака две фомки. Одну он оставил себе, вторую вручил помощнику. Они быстро забили фомки в зазор между дверью и косяком и надавили — Еж чуть повыше замка, а помощник немного ниже. Легкая дверь с треском распахнулась. Взломщики вошли в бытовку и прикрыли за собой дверь.
Внутри никого не было, но помещение оказалось необычным. По центру в фанерном полу было пропилено большое отверстие, под которым зияла яма: глубиной она была около пяти метров, а диаметром — порядка полутора. Раскоп, похоже, расширялся книзу. Вокруг валялись инструменты и приспособления для земляных работ, а на потолке горела тусклая лампочка. Ни кроватей, ни стульев не было вовсе. В одном углу возвышалась большая куча извлеченного из ямы песка. На полу лежала стопка сшитых бумаг. Верхний лист представлял собой какой-то план с пояснениями на иврите.
Еж нагнулся, чтобы заглянуть в яму, и посветил в нее фонариком. Дно было застелено газетами, поверх которых стояла деревянная лестница. Ее верхний конец опирался на песчаный край раскопа в десяти сантиметрах ниже пола. Спустившись на дно ямы, Еж наткнулся на что-то твердое, и, когда отодвинул в сторону газеты, застилавшие дно раскопа, перед ним предстала знакомая картина. Один из помощников, свесившийся вниз, присвистнул от изумления.
В центре ямы виднелся точно такой же, как и под камерой Гауптвахты, потемневший снаружи серебряный сундук. Его крышка была открыта, а сияющие внутренности зияли пустотой. Основание раскопа, если не считать скалы по краям, состояло из песка и глины. Здешний сундук больше торчал из земли, чем тот, что они успели раскопать под Гауптвахтой, но и этот наполовину оставался в земле.
Еж внимательно осмотрел находку. Своей неровной поверхностью, толщиной стенок и замком сундук практически не отличался от ранее найденного. Было очевидно, что его выкопали евреи, но теперь Еж лихорадочно искал какие-нибудь свидетельства того, был он найден пустым или нет. Он ощупал внутреннюю поверхность сундука, засунул в него голову и даже втянул носом воздух, но все было напрасно.
Одновременно Еж понял, что каждое мгновение, которое они проводят в бытовке, подвергает всю их затею величайшей опасности. Он ведь вчера видел, как переодетый полицейский, который следит за ними, крутился вокруг этого вагончика. Еж вспомнил и о человеке, который явно направлялся в бытовку, но у калитки развернулся и ушел.
