— Только что пришел. Я могу увидеть раввина? — спросил доктор и встал. Он был на голову выше молодого хасида.
— Можно узнать ваше имя? Вы знаете, что раввин занят.
Доктор на секунду замялся.
— Доктор Юлиан Цельхаузен, — ответил он наконец.
Цельхаузен увидел, что на лице хасида появилась подозрительность.
— Какое у вас дело к раввину?
— У меня имеется книга, которая принадлежит вам.
Хасид постучал в дверь раввина, открыл ее и сказал что-то тихим голосом. Затем жестом пригласил Цельхаузена войти. Раввин показал молодому человеку, что он может идти.
Раввин оказался сутулым мужчиной лет восьмидесяти, с седыми волосами и бородой. Он посмотрел на доктора, но ничего не сказал.
— У меня имеется одна книга, — сказал Цельхаузен и полез в сумку. Он положил книгу на стол перед раввином.
Раввин взял книгу в руки и без всякого выражения на лице принялся листать ее. Потом у него чуть заметно задрожали брови.
— Это из нашей генизы. Как она оказалась у вас? — сказал он на идише и поднял глаза на доктора.
Цельхаузен ждал этой минуты и надеялся, что она что-то изменит. Он хотел рассказать историю книги, но у него стоял ком в горле. Цельхаузен вдруг представил, что раввин ребенком мог быть свидетелем уничтожения селения. Мог видеть его отца. На лбу у доктора выступили капли пота, и он почувствовал отвращение к себе. Как если бы в комнате парило множество бестелесных духов, обвиняющих его, обвивающих его шею…
— Мой отец…
— Он был убийцей или только вором? — быстро спросил раввин.
— Он был солдатом, но…
Раввин мягко стукнул ладонью по столу и посмотрел на Цельхаузена.
— Знаете, что меня занимает? — сказал он. — То, что вы привезли сюда книгу сами, хотя могли послать ее по почте. Вы приехали не из-за книги.
Цельхаузен смотрел на книгу в руках раввина и не мог произнести ни слова. То же оцепенение сковало и его мысли. Они казались далекими и бессвязными, недоступными. Он пытался вдохнуть, но легкие будто сжала чья-то рука.
— Если вы приехали ради своего отца, то я не вправе простить его от имени погибших, — продолжал раввин. — Если вы приехали ради самого себя, то я склонен поверить, что вы лучше своего отца.
Цельхаузен потихоньку попятился к двери.
— Мы позаботимся о книге. Спасибо, — сказал раввин и пристально посмотрел на него.
Юлиан Цельхаузен взглянул в изможденное лицо раввина и вышел прочь.
После поездки у него из головы не шел разговор раввина с учеником. Он записал его как можно подробнее. Какие-то слова Цельхаузен не понял, но вскоре выяснил их значение. «Кетер» было словом на иврите и означало Корону. Другими словами, трое неизвестных мудрецов спрятали некую Корону в Хельсинки, и это сведение было почерпнуто из «жемчужины генизы», то есть какого-то труда из утраченного карлин-столинского архива. И теперь этот труд нашелся. Более подробные сведения о местонахождении Короны содержались в карте, которая тоже находилась в архиве, но, по-видимому, до сих пор не обнаружена. Машиах означало Мессию, и, согласно «жемчужине генизы», только он мог прочесть Корону. Таким образом, речь могла идти о каком-то тексте. Судя по всему, Корона была для евреев очень важна. Это дело заинтересовало доктора.
