Аско редко встречался с бабушкой после того, как однажды осенью исчез его отец, но помнил, что, когда бабушка умерла, тосковал по ней какое-то время, однако никому не рассказывал о своей печали, поскольку думал, что не вправе портить настроение другим людям, с которыми был едва знаком. Эти воспоминания вызвали в нем странное чувство благодарности. Чувство, которое, как он думал, давно притупилось и исчезло.
Госпожа Аскен вернулась из кухни с подносом. Они перешли на другую сторону гостиной и сели на массивные резные деревянные стулья за одним из столиков. Солнце уже успело спрятаться за домами, и в гостиной стало темновато. То тут, то там по квартире были расставлены торшеры, через толстые абажуры которых свет с трудом пробивался в комнату. Хозяйка сделала осторожный глоток из растрескавшейся фарфоровой чашки.
— Память — необъяснимая штука, — заметил Аско и встретил внимательный взгляд собеседницы.
На мгновение констебль чуть не забыл о цели своего визита, но затем взял себя в руки и сосредоточился.
— Вы знаете, почему я приехал встретиться с вами?
— Это как-то связано с квартирами, которые я сдаю?
— Это связано с вашей квартирой на Коркеавуоренкату, пятнадцать. Вы помните, кому вы ее сдаете?
Дама взглянула на него задумчиво:
— Я сдаю четыре квартиры и надеюсь продать их тогда, когда еще буду на это способна. К сожалению, я не могу вспомнить, кто живет в той квартире. Мне кажется только, что несколько лет назад там жил один студент. Вроде бы он учился на врача.
— Госпожа Аскен, речь, возможно, идет о серьезном деле. Вы не помните, сдавали ли вы когда-нибудь эту квартиру правоверным иудеям?
Дама чуть вздрогнула и строго посмотрела на Аско:
— Уважаемый господин констебль, не в моих обычаях выяснять религиозные убеждения квартиросъемщиков. Однако я не думаю, что кто-то из них был иудеем.
Аско допил кофе и собрался уходить. Он еще раз обвел взглядом картины на стенах гостиной и подумал о том, куда делись вещи, оставшиеся от бабушки. От отца ему достались две огромные коробки, которые он никогда не открывал. Они и сейчас стояли у него в кладовке на чердаке.
В дверях он за руку попрощался с хозяйкой. У нее было крепкое рукопожатие. Она посмотрела Аско в глаза и кивнула:
— Желаю вам всего хорошего, констебль.
Он уже повернулся, чтобы открыть дверь на лестницу, когда дама остановила его вопросом:
— Почему вы без шарфа в такую холодную погоду?
Госпожа Аскен принялась рыться в шкафу, стоявшем в прихожей. Вскоре она нашла почти новый серый шерстяной шарф и протянула его Аско:
