Кей, укрывшись за колонной от посторонних взглядов, набрала номер. Репортер, как известно, живет телефоном. Дерек, когда они были вместе, регулярно твердил, как припев: положи эту чертову штуку. Воспоминание отзывалось острой болью в сердце. Но от телефона деваться было некуда.
– Кей? – голос Рона был хриплым, каким и полагается быть голосу человека, выкуривающего несколько пачек Мальборо в день.
– Что происходит?
– Я так понимаю, ты сегодня в газету не заглядывала?
Кей открыла вебсайт Washington Post.
Страница не найдена.
– Упс…
– Нет, тебе не кажется, – Рон издал глухой смешок. Слова его звучали так, будто не одним только курением злоупотреблял редактор службы новостей.
– Вы пили?
– Газету закрыли, Кей. Запьешь тут.
– Закрыли? Кто?
– Ну кто? Указ президента: в интересах национальной безопасности и бла-бла-бла.
– Они не могут, Рон! Такую большую газету…
– Они уже сделали это. Мы же решили рискнуть, помнишь? Мы считали, что они блефуют, а у них оказался фул-хаус, а у нас – две жалких трешки.
– Любой вменяемый федеральный судья отменит это решение.
– Проснись, дорогая! Нас заткнули. Пока судья соберется да разберется, будет уже поздно. И мы не одни: все, кто перепечатал твою историю, идут по нашим следам. Ты вовремя почистила свой стол в редакции.
– Я не знала, что так получится, если вы на это намекаете.
– Конечно, ты не знала, – Кей услышала, как звякнул лед в стакане: Рон наливал себе новую порцию. – Не имеет значения. Пресса – всего лишь один из столпов демократии.
Да, похоже, демократия превращалась в устаревшую концепцию, но эту тему она развивать не стала. Философские беседы с пьяным редактором не входили сейчас в ее планы.
– Желаю удачи, – пробормотал он, но вдруг добавил с неожиданной энергией: – Хотя, думаю, удача здесь ни при чем! – и отсоединился. Кей еще какое-то время смотрела на телефон бессмысленным взором: ситуация складывалась хуже некуда.
* * *
На западной платформе Кей заняла самую дальнюю скамейку и стала ждать. Станция Площадь Макферсона была открыта в 1977 году, а своей известностью была обязана сводчатым потолкам и футуристическому дизайну. Сегодня, при всей ее известности, поезда здесь ходили каждые тридцать минут, а то и реже. Кей вглядывалась в лица редких пассажиров. Станция, наверное, скоро совсем закроется, и это никого не удивит: естественный ход вещей разрушился. Анархия еще не наступила, но ее приближение явственно ощущалось.
На противоположном конце станции появились два человека. Один из них был высокого роста и атлетического сложения, другой имел вид уверенный и был красив грубой, несколько неотесанной, красотой в стиле шефа Рамзи.
