Так вот, мама всегда сама разрисовывала упомянутое чучело. Сначала это была просто белая тряпка, а после на ней возникали глаза, рот, красные пятна на щеках. Причем мама никогда не повторялась, каждая новая Масленица на самом деле была новой, со своим характером и отличительными чертами.
А тут все строго наоборот произошло. Было лицо — и нет его, глаза, и те исчезли. А скоро и всего остального не станет.
Тварь сипела, шипела, до какого-то момента дергала конечностями, а после перестала, но меня это не останавливало, поскольку я ей не очень доверял. И потом — мне не в плен надо эту пакость взять, а убить.
Угадал, обитательница драгоценности поняла, что хитрость не сработала, и с последними силами попробовала вырваться, но по забавной случайности только усложнила свое положение. От ее рывка я потерял равновесие и рухнул на кровать, добавив к давлению рук еще и тяжесть своего тела.
Безликая погань этого не выдержала, издала протяжный хрип и лопнула в моих руках, словно воздушный шарик. Спасибо еще ничем не забрызгала, а то под конец она здорово напоминала огромного опарыша.
Но ускорение мне этот взрыв придал немалое, потому в комнату я не упал, а влетел. Причем не абы как, а приложившись спиной о стенку. Хорошо так приложившись, внутри, как мне показалось, даже что-то хрустнуло.
А еще сверху на меня упала ваза, стоявшая там с незапамятных времен. Сам не понимаю, как я ее поймать сумел.
«Живой?» — прозвенел в ушах все тот же голос — «Ну надо же!»
Мне показалось, или радости в нем больше, чем язвительности? Да нет, наверное, показалось.
- Живой — я, охнув, поднялся на ноги — Однако, ночка выдалась. Даже и не знаю, стоит ложиться спать, нет…
- Лучше ляг, поспи — раздался голос подъездного, он стоял у входа в комнату — А то обчество не знает уже, что ты еще нынче учудишь. Сам посуди — то снова Марфа Петровна пожалует, то зеркало путь в туманы откроет, то вон, ты проклятую вещь в дом припрешь. А, нет, не проклятую. Излечил ты ее, выходит. Но все одно — поспал бы ты, Валера. И мы бы прилегли, а то ведь маята сплошная.
- Прими мои извинения, Анисий Фомич — покаянно повесил голову я — И родне своей их передай. Ну, надо так, понимаешь? Нет у меня выбора. Но сразу скажу — ведьм в доме в ближайшее время не ожидается, и всего остального тоже. А еще я завтра обчеству торт закажу, размером с колесо, чтобы всем хватило. Классический какой-нибудь, «Прагу» там, или «Полет». «Добрынинский» могу. Он сильно вкусный.
