– Как самочувствие? – поинтересовался он.
– Да так себе. То лучше, то хуже. Адаптируюсь потихоньку.
– Значит, уже прогресс.
– Точно. Знаете ли, я спешу, но чувствую, что раз вы у меня на пути появились, то у вас ко мне какое-то дело. Так что лучше сразу приступим, а о погоде и урожае потолкуем в другой раз.
Эта фраза заставила его изменить выражение лица и наклонить голову, так, будто он хотел рассмотреть меня под другим углом. Так вот ты какой, говорили его глаза. Почувствовав к себе уважение, я приосанился и скрестил руки на груди.
– Боги не ошиблись, – спокойно констатировал Вритрин, очевидно подтверждая то, что наша встреча не случайна. Он снял очки, и я понял, почему вначале он предпочел находиться в них. Глазки-то выдавали в нем не-человека. Или не совсем обычного человека. Зрачки блистали тем самым дьявольским огоньком, которым обладали все существа на полигоне. Хотя и не совсем идентичным, но очень похожим. Тут мне сразу припомнилась наша последняя беседа, когда с Игорем Семеновичем стали происходить странности, его непонятные выходки и пронзительный животный пожар в глазах. Профессор подался вперед, и я с трудом не запаниковал, сдержавшись только потому, что сжал покрепче рукоять своего орудия. И правильно, так как набрасываться на меня он не собирался. Наоборот, разговор пошел в русле, которое после намеков амулета интересовало меня больше всего.
– Значит, это все-таки ты. Я пытался прощупать тебя еще на Земле, в Яви. Все признаки указывали на то, что избранничество принадлежит тебе и Татьяне. Однако ты ввел меня в заблуждение, и я решил, что ошибся. В итоге ты навредил сам себе, вывалился здесь без еды, оружия, информации. Но я вижу, ты и сам неплохо справляешься.
– Не совсем, – перебил я его. – Мне здорово помог Варья, и амулету тоже спасибо.
Казалось, упоминание об этом сильно смутило или даже испугало профессора. Но почувствовал я это необычным способом: так, будто во мне, в местах, которые обычно называют чакрами, что-то приоткрылось, и эти эмоции испытал я сам. Я уж было решил, что развил в себе сверхъестественные способности к восприятию, но вскоре сообразил, что это просто новый вид сигнала, подаваемый амулетом. Правда, транслировал чужие эмоции он с помехами, но постепенно уровень и чистота приема стали вполне сносными. Настроился. Мне показалось даже, что сверху на волны эмоций накладывается еще один сигнал – будто сквозь густой равномерный шум пробиваются мысли профессора. Однако они были такими тяжелыми и вязкими, будто вибрация бас-гитары прямо у меня в голове. Мне стало плоховато, и амулет, среагировав на мое состояние, быстро отключил всю «экстрасенсорику». Тут я впервые ощутил странные подозрения насчет амулета, но, вспомнив о его возможностях, постарался не оформлять догадки в связные мысли и поскорее закопать их поглубже, так, чтобы я сам не натыкался на них ненароком. И наверное, может, потому, что амулет был занят, мне это удалось. Впрочем, я не боялся его, а просто хотел сделать ему сюрприз. Дабы показать, что и я на что-то годен.
