Из тьмы, нежно розовеющей над поверхностью воды, появилась огромная неподвижная голова дракона на черной кольчатой дуге шеи. Дракон почти бесшумно двигался в нашу сторону.
Таня неистово и проникновенно заверещала, присев за моей спиной и уцепившись ногтями, частью уже сломанными, мне в ягодицы. Мы с Юдиным похватались за оружие.
– Живые не должны тревожить покой мертвых, – донесся до слуха приятный бархатный мужской баритон.
Мы замерли: голова дракона надвигалась на нас, хищно раздув ноздри, однако голос исходил явно не из его пасти.
– Деревянный, – догадался Саня. Тут и я уже сообразил, что хлюпанье – это удары веслом о воду, а чудовище – всего-навсего стилизованный под дракона нос приземистой, черной как смоль ладьи.
Дракон подплыл ближе, отвернулся от нас, и ладья, в последний раз скрипнув уключиной, замерла.
Отраженным светом блеснули две точки. Словно месячный серп, на глазах распухающий в полный диск луны, края белков медленно и плавно раздались до размеров бездонных, словно сама вечность, внимательных глаз. Могу поклясться, что этот эффект произвел не поворот головы, а точно рассчитанное вращение ладьи, которая замерла именно в той точке, где лицо вновь прибывшего остановилось параллельно нашим. Фигура незнакомца в серебристосером плаще контрастно выделялась на фоне темноты. Сложив руки на рукояти вынутого весла, он разглядывал нас, не выражая никаких эмоций и намерений.
Это был ангел – если кто-нибудь видел, как выглядят ангелы. Только это слово подходит для описания нечеловечески прекрасных черт лица, идеальных пропорций тела и флюидов дивного обаяния, которые физически ощущались в непосредственной близости от существа, прибывшего из недр Аида. Степень нажатия Таниных ногтей заметно ослабла.
Раздалось глухое низкое ворчание, а отраженные блики теней выдали у ног незнакомца беспокойное шевеление.
– Спокойно, Цербер, не пугай смертных, – ровным тоном произнес «ангел». – Сначала узнаем, чего они хотят.
Установилась тишина. Слышно было, как сбегающие с весла капельки воды, набирая силу, разбухали и вытягивались на краю, а затем, устремляясь вниз, пробивали рябящую воду под покачивающейся ладьей.
Я немного пришел в себя, несколько раз глубоко вздохнул, унял дрожь в пальцах. Юдин и Таня молчали, очевидно полагая, будто я осведомлен, что делать дальше. Молчал и хозяин ладьи, не пытаясь познакомиться ближе, не проявляя никаких признаков заинтересованности в дальнейшем диалоге, но не отводя от нашей троицы своих внимательных немигающих глаз. Этот пронзительный, отрешенно мудрый взгляд и пламенная юность лица вступали между собой в противоречие. В чертах и пластике незнакомца было что-то от изображений фараона в древнеегипетских гробницах.
