Взявшись отвлечь Милу и Наталью разговором, я запретил себе называть имена любых детей, произносить само слово дети и вообще упоминать все, что могло бы вызвать какую-нибудь мысль о детях. О чем бы неопасном я ни говорил, поддерживая разговор, — прежде всего и дольше всего о кулинарии, — я, что ни слово, все следил за соблюдением запрета, к тому же изо всех сил стараясь не выдать Миле и Наталье как сам запрет, так и свою боязнь его нарушить… И разговор мой вышел плох. Обе они, и мать, и дочь, скучали, молча отвлекались от него какими-то своими мыслями, думаю, что теми самыми, от которых я и пытался их отвлечь… Наталья в середине разговора запустила стиральную машину — потом прислушивалась к ее ритмичному, постукивающему шуму внимательно и настороженно, словно к шуму собственного сердца… Мила привычно напевала во все время разговора, вставала то и дело к газовой плите, проверяя и помешивая борщ; при всем при этом они обе, мать и дочь, ласково и в такт одна другой кивали мне, показывая, что одобряют разговор. Его прервал по ходу дела внезапный и могучий ливень, но, на беду, был короток — как только вновь за окнами заполыхало солнце, я вынужден был разговор продолжить.
Когда настали сумерки, за окнами раздались звуки подъехавшего автомобиля. Наталья и Мила, забыв обо мне, выбежали из дому и вскоре вернулись вместе с округлым, крепким, короткошеим молодым мужчиной с обугленным ветрами и иссиня-выбритым лицом.
— Эмин мой, — подтвердила Мила мою догадку.
— Нож? — осторожно спросила у него Наталья. Эмин вынул из заднего кармана брюк складной садовый нож, отдал ей, затем поставил на свободный стул чем-то набитый полиэтиленовый пакет, шумно вобрал в себя жаркий воздух, одобрительно произнес:
— Борщ! — и объявил, что идет в душ.
Покуда он отсутствовал, Наталья раскрыла нож, бегло, но цепко осмотрела лезвие, закрыла его вновь и убрала в кухонный шкаф, с глаз подальше…
С насмешкой, адресованной непонятно кому из сидящих за столом, и тоном человека, который в этом никогда не сомневался, Эмин за ужином нам сообщил, что в Киеве никто не слышал о секте «Бердянск» и никто не верит в ее существование… Конечно, рассказал Эмин, он для очистки совести спустился на Подол. Две девушки на Контрактовой его выслушали, сказали разом: «С нами Гугл!», залезли к себе в телефоны, но не нашли там ничего, кроме статьи в «Википедии» о портовом городе Бердянске на Азовском море.
— Хорошие девушки. Ксеня и Алена, — счел необходимым отметить Эмин.
