. В экспериментах участвовали группы людей, принимавших решение о том, совпадает ли размер нарисованных линий. Он поместил участников в комнату, специально дав им неверные ответы, и обнаружил, что, когда большинство людей давали тот или иной (даже неверный) ответ, люди, не знавшие ответа, соглашались с группой. Это стремление следовать за большинством и избегать конфликтов настолько прочно укоренилось в нашем сознании, что на несогласие мы реагируем точно так же, как на наказание
[12]. Это одна из главных причин, по которым так сложно пойти против коллективного мнения о том, какой должна быть работа, и настаивать на своем убеждении о том, что она должна приносить удовольствие. Намного проще согласиться с окружающими, подчиниться их мнению и оставаться на нелюбимой должности. Вот еще одна причина, почему нестандартное мышление – это акт неподчинения и выход из зоны комфорта и почему, для того чтобы создать работу, которую вы будете любить, нужно быть индивидуалистом. В начале своего пути к работе мечты я не получала никакого социального одобрения, и моя семья не понимала, что я делаю. Куда более понятным и приемлемым было бы остаться на работе, которая мне не подходит. Вместе с этими представлениями о работе рука об руку идут мысли о том, какой будет твоя пенсия. Лично я работаю не для того, чтобы выйти на пенсию по стандартному плану. Я хочу заниматься делом, которое мне по душе, пока нахожусь в здравом уме, а расслабиться могу и в отпуске. Ваши представления о выходе на пенсию могут отличаться от моих, но я бы хотела посоветовать вам не обольщаться мифом о блаженной пенсии и раскрыть свой потенциал на новой работе уже сейчас, а не растрачивать себя понапрасну на протяжении двадцати лет.
Мой опыт работы с клиентами на самых разных уровнях их карьеры подтверждает эту теорию: люди, чья работа скучна, чаще бывают расстроены и подавлены. Временами мне приходилось бороться с депрессией, особенно когда чувствовала себя несчастной на работе. Когда я работала официанткой и жила в родительском доме, депрессия была очень тяжелой. Сейчас я понимаю, что ее причиной была пропасть между моими амбициозными устремлениями и куда менее интересной работой, где у меня не было никакой возможности продвинуться дальше. Я была растерянна, потому что не хотела быть официанткой. Эта работа была недостаточно увлекательной, чтобы добиться на ней успеха, но я понятия не имела, чем еще мне заняться. Я не осознавала, что отчасти мое расстройство было связано с неспособностью понять, кто я на самом деле, и связать это с теми возможностями, которые бы мне подходили.
