— Господин дракон? — нерешительно окликнул он мужчину.
Тот будто не слышал. Руки у него, заметил менестрель, сильно дрожали, и сердце часто билось, вот только иначе, чем у людей: биение шло переливами, точно расходились круги по воде от нечаянно упавшего листка или пушинки, — так же мягко, неощутимо, неведомо… Юноша сглотнул, сердце его пустилось в пляс.
Дракон опомнился, оттолкнул менестреля и что-то пробормотал — что-то похожее на извинения или объяснения, но такое невнятное, что менестрель ничего не понял.
— Так что же принцесса не выходит? — гаркнул из-за двери рыцарь, и оба невольно почувствовали к нему благодарность: окрик развеял состояние неловкости, в котором оба пребывали.
— Уже выходит, — отозвался менестрель, к которому тут же вернулись и задор, и шутливость.
— Не стоило бы… — начал Дракон, но юноша уже шагнул за порог.
Бедный луковый рыцарь! Он вытаращил глаза и, должно быть, дар речи потерял.
— Что оробел? — с напускной суровостью спросил Дракон, невольно втянувшись в разыгрываемую менестрелем шутку. — Или тебе принцесса не показалась?
Рыцарь что-то промычал и показал пальцем на менестреля. Тот взялся за края платья и сделал наивежливейший книксен — так ловко и с такой грациозностью, что Дракон подивился: манерам-то менестрель, видно, был обучен!
— Ужель и от слова своего отступишься? — поинтересовался юноша насмешливо. — А как же полкоролевства?
Луковый рыцарь попятился:
— Не надо мне полкоролевства.
— Так хоть давай тебе в награду за усердие покажу лодыжки, — предложил менестрель, ещё выше приподнимая край платья. Показывать лодыжки было верхом неприличия — для принцесс, разумеется, — но также и способом выказать поклоннику благосклонность.
— Не надо, — взмолился луковый рыцарь, по-прежнему пятясь, и пятился, пока не упёрся спиной в изгородь, не удержался и перевалился за неё; доспехи загрохотали.
Через минуту рыцарь уже сверкал пятками по дороге, лошадёнка тащилась за ним с обречённым видом, а менестрель крикнул вслед:
— А если передумаешь, так непременно покажу!
Скоро рыцаря и след простыл, остался лишь луковый дух, от которого избавиться было не так-то просто. Дракон чихнул.
— Уж больше не вернётся, — уверенно сказал менестрель, поворачиваясь к мужчине.
— Бедняга…
И тут юноша заметил, что Дракон избегает на него смотреть. Теперь, когда они опять остались вдвоём, сразу же вспомнилось то неловкое происшествие.
— Пойду переоденусь, — смущённо сказал менестрель, поспешно стянув с головы колпак, — теперь-то маскарад без надобности.
