Дракон не рассердился, вопреки его ожиданиям. Он осторожно расстегнул запонки, закатал рукава до локтей — руки у него были сильные, узловатые в кистях, чувствовалась драконья мощь — и ловко переставил оставшуюся грязную посуду на стол, она даже не брякнула. Менестрель воспрянул и спросил, где взять вёдра, чтобы натаскать воды из колодца, но этого не понадобилось. Над мойкой, освобождённой от завалов, обнаружился кран, какие бывают на водокачках. Дракон нажал пару раз — и потекла вода. Юноша удивлённо приподнял брови и даже под мойку заглянул, но так и не понял, как работает эта хитроумная конструкция: ни труб, ни стоков не было, однако вода текла и пропадала в небольшом отверстии на дне мойки. Должно быть, не обошлось без чар.
Посуду мыли пучками трав, пряных и душистых, и грязь на удивление быстро отходила, хоть вода и была прямо-таки ледяная. Менестрель с сожалением посмотрел на свои руки. Они покраснели и скукожились от холода, под кожей трепетали иголочки и больно кололись в венах, но останавливаться на полпути, а уж тем более жаловаться не хотелось: сам же вызвался помогать.
— Одна беда с этими принцессами! — воскликнул он, чтобы отвлечься от озябших рук. — Надо же быть такими грязнулями!
Дракон на это только улыбнулся и промолвил, что принцессы разные бывают.
После посуды занялись столом, и менестрель подметил, что Дракон к порядку относится весьма трепетно, оттирая даже мелкие пятнышки, которые с первого раза-то и не заметишь, и непременно возвращая вещи на прежние места.
За всем этим провозились чуть ли не полдня, и менестрель чертовски устал: спина казалась деревянной, а руки так заледенели, что пальцы перестали гнуться. Но отступать юноша не собирался и, как только покончили с полом, шагнул к лестнице со словами:
— А теперь, пожалуй, стоит…
И вот тут перед ним оказался Дракон — не подошёл, не подбежал, заслоняя лестницу и не давая пройти, а просто возник перед ним — и мягко сказал:
— Не стоит.
— Но ведь нужно… — попытался возразить менестрель.
— Не нужно, — ещё мягче запретил Дракон.
— Хотя бы ту комнату, что ты для меня отвёл, — настоял юноша.
Мужчина нахмурился, но менестрель ничуть не смутился и добавил:
— А не то разболеюсь от пыли.
На такой аргумент Дракон ничего возразить уже не смог. Люди, он знал, могли зачахнуть и от простого сквозняка, такие уж они были по природе, а Дракону вовсе не хотелось, чтобы менестрель «зачах» прежде времени.
Менестрель первым делом избавился от ковра. Свернул его и потащил на улицу, чтобы раскинуть по траве да прожарить на солнце, хотя это ковёр вряд ли спасло бы: моль в нём таких дыр понаделала, что это уже не ковёр был, а решето настоящее. Со всем остальным справиться оказалось проще: протереть от пыли зеркало, вымыть пол и убрать с кровати линялое покрывало (а быть может, и выпросить у Дракона новое). С зеркалом пришлось повозиться, поскольку пыли на него насело толщиной с палец. А вот покрывало выпрашивать не пришлось: под ним оказалось ещё одно, парчовое, и уж то было в отличном состоянии.
