Если, конечно, не атаковать первыми.
— Это всё от безнаказанности, — заметил Аклен Матор через три дня после убийства своего сына. В его клане теперь царила атмосфера траура и скорби, и месть он выдвинул на первый план. — Каледы уже много веков считаются слишком опасными и сильными, чтобы соперничать с ними — вот и обнаглели до крайности.
— А мы попытаемся посоперничать, — отрезал Каин.
Он вспомнил Терна. Казалось бы, не самый плохой парень… там, в Разрыве. А до этого в парке с Мирой? Возможно, Каледы и на Миру зуб точили. Вроде «не выбрала нашего парня? Тогда не доставайся никому, одного жениха убьём, другого подставим!»
Да и сам Терн. Каин с ним слишком мало общался. В пещерах в нём чувствовалась этакая нотка снисходительности, которую тогда он принял как должное — ведь Терн видел в нём жалкого калеку.
А потом у них было мало времени и кругом враги. Как знать… возможно, увидев его настоящую силу, Терн почуял в нём угрозу, и, выбравшись из Разрыва, попытался бы её устранить? Может, и к лучшему, что он погиб, а?
— Я уже задействовал кой-какие старые связи, — продолжил Матор. — Мне дали номер одного столичного журналиста.
Каин молчал, давая ему продолжить.
— Ты уверен, что нам нужно начинать это дело с журналистов? — обеспокоенно спросил Саул. — Я думал, мы сделаем объявление, а они уже сами подхватят…
— Ни в коем случае, — нахмурился Каин. — Мы должны контролировать ситуацию, держать руку на пульсе. Журналисты должны не просто осветить ситуацию — они должны сделать это так, как будто выгодно нам.
Он поглядел на Аклена.
— Этот тип, чей номер вам дали. Почему именно он?
— Он известен как человек, не боящийся написать что-то против сильных мира сего, — пояснил Аклен. — Говорят, он даже специально ищет подобные сюжеты.
— Оппозиционер, значит… — пробормотал Каин.
— Но вместе с тем — у него большой авторитет, в отличие от большинства подобных журналистов. Он не маргинал, идущий против системы, а уважаемый профессионал, обличающий коррупцию и злоупотребления властью в высших кругах общества.
— Аклен, — уточнил один из советников Матора. — Ты о Марте Монсе?
— О нём самом, — кивнул глава менталистов.
— Тогда понятно, — согласился советник. — Я слышал даже, что на него многие правящие кланы точат зуб, но он до сих пор жив — ведь его убийство или даже смерть от несчастного случая бросит тень на всех его врагов, а никто не хочет, чтобы о нём бродили такие слухи.
Всё же кланы не так уж независимы от мнения «черни» и «простолюдинов», как им хотелось бы показать, пронеслось в голове у Каина. Что ж — и это тоже можно использовать.
