Наблюдение за увлекательной и тонкой игрой, которую ведет Майринк со своими читателями, можно продолжать, рассматривая один за другим и его последующие романы. Они тоже обнаруживают сложные повествовательные стратегии, препятствующие одностороннему восприятию художественного мира и однозначной трактовке произведений. Понимая, какими способами в произведениях повышается активность читательского сознания, вольного выбирать вариант трактовки, можно обнаружить связь творчества писателя с самыми современными тенденциями в литературе. Такое занятие не разрушит иллюзию, а лишь позволит с большей полнотой оценить писательское мастерство Майринка и распознать сущность того парадоксального влияния, которое оказывает его творчество: с одной стороны, оно воздействует на читателя «гипнотически», а с другой — предоставляет ему необычайную свободу.
Если воздействие, которое оказывает творчество Майринка на читателя, в некоторой степени понятно, то странная связь произведений с жизнью их автора кажется рационально не вполне объяснимой. Она, так же как и проза писателя, неподвластна однозначному толкованию. Писатель неоднократно отмечал в дневниках сходство событий, происходивших с ним в жизни, с отдельными эпизодами его романов, созданных ранее. Вероятно, чувствуя свою таинственную связь с собственными произведениями, автор с таким упорством добивался официального права отказаться от собственной фамилии Майер и заменить ее литературным псевдонимом, то есть стать Майринком навсегда.
Говоря о времени, которое писатель провел в Штарнберге, невозможно избежать упоминания о ряде загадочных и подчас страшных совпадений, особенно в последние месяцы его жизни. Летом 1932 года сын писателя, двадцатичетырехлетний Харро, оказавшийся неизлечимо больным в результате несчастного случая и обреченный на тяжелые физические страдания, покончил с собой, повторив смерть Харусека, задолго до того описанную Майринком в «Големе».
Цепь дальнейших совпадений с романами «Голем» и «Зеленый лик» поразила писателя, который был вынужден на личном опыте испытать когда-то выдуманные им же самим ситуации и события. Майринк, тяжело переживавший самоубийство сына, подробно написал об этом в письме своему другу О. Нойберту и закончил рассказ словами: «Я только спрашиваю себя: как я мог тогда, когда писал оба эти романа, знать, что такое бывает?» 4 декабря писатель скончался, лишь ненадолго пережив любимого сына. Он умер на восходе солнца, глядя в окно, выходящее на восток, в точности так, как главный герой его собственного романа «Ангел западного окна», и покоится теперь на городском кладбище, под надписью «Vivo» — «Я живу».
