Избранное: Романы, рассказы | страница 12



Особенности того, как ведется повествование, отчетливо проявились уже в первом романе, в котором персонажи подчас дают одному и тому же событию или явлению отличные друг от друга оценки, а рассказчик, очевидно, не принимает до конца ни одной из предлагаемых точек зрения. Читатель получает разноречивый материал даже для понимания сущности центральной фигуры романа — Голема. Разумеется, такая игра точек зрения не может не привести к тому, что сколько-нибудь ясная ориентация в художественном мире оказывается затрудненной. Читателю остается полагаться лишь на собственные силы, и его сознание активизируется в поисках ответов на возникающие вопросы.

Неуверенность читателя поддерживается в «Големе» и тем, что рассказчик внутреннего повествования романа, Пернат, не представляется источником сколько-нибудь достоверных сведений. Неоднократно упоминается о его психическом нездоровье, и отдельные сцены, изображенные в романе, герой «видел» во время приступов болезни. Восприятие читателем того, о чем рассказывает Пернат, осложняется еще и тем, что сознание повествователя постоянно меняется по мере преодоления героем мистических препятствий на пути к совершенству. Поскольку эти изменения происходят с большой интенсивностью, можно даже прийти к выводу о том, что Пернат, начинающий свой рассказ, и Пернат, заканчивающий его, — по сути, совершенно разные герои.

Усложняют ориентацию в романном мире не только особенности, присущие изображению Перната, но и сложность взаимосвязи между ним и рассказчиком рамочного повествования. Разделение этих героев проявляется постепенно и воспринимается как своего рода раздвоение одного рассказчика. Повествование начинает герой, находящийся в состоянии полусна. Погружаясь в сон, он видит себя Атанасиусом Пернатом и продолжает рассказ, причем отчетливая граница рамки и внутреннего повествования отсутствует: вкрапления рамочного повествования обнаруживаются на протяжении первых и последних страниц внутренней части, а указания на рамочное повествование сохраняются во всем романе. В заключительной части рамочного повествования раздвоение «я» рассказчика достигает предельной степени, и рассказчик внешнего повествования отправляется на поиски Атанасиуса Перната, рассказчика внутреннего повествования. Однако, как только граница между двумя рассказчиками становится ясной, возникает новое препятствие, вновь лишающее читателя ориентиров. А именно — теряет свою отчетливость граница между рассказчиком Пернатом и другими персонажами, о которых он вел повествование. Ведь в конце романа, когда рассказчик рамочного повествования пытается навести справки о Пернате, ему говорят, что тот был помешанным и выдавал себя за Ляпондера и Харусека, то есть за других героев внутреннего повествования.