— Ох, — Зеленин шутливо закатил глаза. — Олег, ты только послушай, каких слов набрался на гражданке наш лейтенант… Какие смачные и сочные выражения использует, шельмец…
— Придется воспитывать, — кивнул Беланов, придав своему лицу грозное выражение. — Миш, а давай сунем этого аспида в наряд на пару суток?
— Не выйдет, — со смехом сказал Антон и погрозил пальцем. — Иначе, братцы, придется вам вдвоем работать на трех кораблях!
— Имеет место шантаж, — весело констатировал Беланов. — И смотри, Миша, ведь за самое живое берет, паразит…
— Да, Олежка, выучили мы с тобой горе на свою голову, — засмеялся Зеленин и дружески хлопнул Макарьева по плечу.
— Группа, на утреннее построение становись! — раздался за дверями зычный голос дневального.
Не прошло и десяти секунд, как офицеры и солдаты выстроились по отделениям вдоль длинного коридора казармы.
— Равняйсь, смирно! — скомандовал начальник штаба майор Бехтерев. — Равнение налево!
Строй замер. Начштаба четко повернулся в четверть оборота и строевым шагом подошел к вышедшему из своего кабинета командиру группы подполковнику Глуховцеву:
— Товарищ подполковник, вторая группа на утреннюю поверку построена!
Глуховцев молодцевато отдал честь, сделал несколько шагов вдоль строя и повернулся лицом к солдатам и офицерам:
— Здравия желаю, товарищи!
— Здравия желаем, товарищ подполковник! — стекло в двери Ленинской комнаты жалобно задребезжало от мощной звуковой волны.
— Что-то я не расслышал приветствия, — Глуховцев недовольно повертел носом. — В строю, кажется, есть еще не проснувшиеся…
Антон едва заметно усмехнулся. Отпуск закончился, начинались обычные армейские будни.
…В мае нынешнего года Антону Макарьеву исполнилось двадцать пять лет. Выше среднего роста, худощавый и стройный, Макарьев даже среди подтянутых ровесников — офицеров выделялся своей спортивной, немного пружинящей походкой и стройной фигурой. Его темные, почти черные волосы хорошо гармонировали с карими выразительными глазами, подчеркивая их живой блеск и глубину. Более темная, чем волосы на голове, щеточка аккуратно подстриженных усов под тонким прямым носом оттеняла все еще по-мальчишески пухлые губы, делая лицо Макарьева чуть старше и строже.
Детство Антона прошло в Киеве, на Дарнице. Отец работал сменным мастером на заводе «Арсенал», а мама преподавала высшую математику на физмате в университете. Макарьев рос обычным мальчишкой, в меру шаловливым и в меру серьезным. Занимался волейболом, любил читать книги, часами мог бродить вдоль Днепра, наблюдая за стремительным скольжением по водной глади белоснежных «Комет» и «Ракет».
