Правая рука старика умиротворенно поглаживает рукоять деревянного автомата, привязанного хлипкой тесемкой к поясу его худого, немощного, полуобнаженного тела.
– Здравствуйте! Я – Иненна, дочь Луны, криминалист и психолог Великого следствия. Прошу немедленно пропустить – я прибыла сюда по особому поручению, совершенно не терпящему отлагательств. Мне необходимо срочно переговорить с Настоатом!
Старик смущенно кряхтит; клочковатая борода его ниспадает до самой земли, омываясь водами шумной, стремительно бегущей реки. И как он еще держится на ногах? Все тело его – один сплошной горб! Бедняга! Ему, наверное, очень больно…
– Простите, гражданочка, не положено! Никак не смею вас пропустить – личное распоряжение Дункана Клаваретта. Никто не входит и не выходит, за исключением самого хозяина дома и его… как бы это сказать… собаки. Всем остальным, включая представителей власти, вход строго воспрещен. Жаль разочаровывать вас, но, похоже, придется повернуть обратно.
– Что вы такое говорите, дедуля? Как вас зовут?
– У меня нет имени. Мы все здесь Нарохи.
– Так вот, Нарох, я здесь по неофициальной – слышите меня, неофициальной! – а значит, не терпящей никаких возражений просьбе самого Дункана Клаваретта. Я – его заместитель, друг и соратник. Если хотите, можете уточнить напрямую. У вас же есть телефон, телеграф, соколиная почта или, на худой конец, марафонец? Правда, не думаю, что Начальник следствия обрадуется вашей инициативе в столь поздний час… Впрочем, идите! Идите и свяжитесь немедленно!
Нет, он не посмеет… не посмеет сообщить Дункану Клаваретту! Надеюсь, я его достаточно напугала. Сейчас он отступит… Ну, давай же, дедуля! Решайся!
– Хорошо! Я знаю, вы врете, Иненна, но это не имеет значения. Воля ваша, проходите! Сейчас подгоню лодку – по мосту перебираться опасно. – Тяжело пыхтя, старик берется за толстый канат, привязанный к вкопанному в песок деревцу. Начинает тянуть – с противоположного берега реки, раскачиваясь под ударами волн, медленно приближается лодка. – Только поймите, гражданочка, мы стоим здесь – я имею в виду себя и других, прочих Нарохов – мы стоим здесь не ради того, чтобы охранять Настоата. Скорее наоборот. И уж тем более не ради выполнения приказов какого-то там Следствия. Так что не тешьте себя иллюзиями; уясните одну вещь – я именно потому и пропускаю вас, что Дункан Клаваретт, в сущности, не имеет к нам отношения. Мы были здесь до него и останемся после; мы – лишь проводники вашей воли, не более. А все решения вы принимаете сами, на свой страх и риск… Лодка подана – садитесь!
