— У меня появилась отличная мысль, — сообщила она наконец.
Ее голос звучал как голос мертвеца, поднявшегося из могилы. Меня начала бить трясучка. Я боялся ее, как огня.
— Я хочу тебя усыновить, — в этот раз она произнесла это более мягко.
Что за бред, да ее место в каком-нибудь дурдоме. Сначала она мучает меня и смотрит на меня, когда я сыграю в ящик. А в данный момент она несет мне какую-то чушь. Эти мысли метнулись в моей голове молниеносно.
— Так как ты убил мою дочь, я хотела отомстить тебе, но в данный момент, я думаю, лучше будет, если ты станешь моим сыном, — продолжала она. — Ты заменишь мне ее.
После такого не знаю, что бы сделали вы, но я смотрел на нее чисто и открыто и представил себе, как перерезаю ей горло острым ножом. И я бы увидел, как вытекает кровь, снабжавшая кислородом ее больной мозг.
— Мне нужно сделать на втором этаже ремонт, а затем, я думаю, если с твоими ногами будут проблемы, я ампутирую тебе их, — продолжала она с неехидной улыбкой.
Ее улыбка была похожа на лезвие острого топора. Она как будто не говорила, а рубила с плеча.
— Ты можешь мне верить, я училась два года в медицинском институте, но, увы, практики не было, — монотонно говорила она. — Но теперь выпал шанс, на ком я могу продемонстрировать свой уникальный профессионализм в области хирургии.
— Ты больная дур-р-ра! — закричал я.
— Не перебивай меня, сынок! — заворчала она в ответ на меня. — Нельзя так с мамой разговаривать.
— Уйди от меня, сумасшедшая!
Я сбавил тон, но не стал поддаваться на ее ненормальный гипноз. Ее глаза просто закипели, во рту скопилась слюна, зубы сжались и были похожи на нагретую до красна хромированную спираль.
— Мамочка тобой недовольна, щенок! — начала вопить она.
Я хотел что-то ей сказать, но не мог: она надавила правой ладонью на мою больную голень.
— А-ай! Не трогай меня! — закричал я от боли.
Боль невыносимо била молнией в голову. Моя бедная нога, мне казалось, что в ближайшее время я ее ампутирую, и ближайшее время наступит через сорок восемь часов. Чуть погодя она меня отпустила, боль начала покидать мое больное состояние, или, я бы сказал, она превращала меня в овощ.
— Как только я ампутирую твою ногу, я куплю тебе инвалидное кресло, и мы будем жить одной семьей, только ты и я, — снова она завела этот разговор.
Хотя, на мой взгляд, это был не разговор. Я могу сказать, пока я еще рассуждаю в трезвом уме и с твердой памятью, у нее просто поехал шифер, сгнил скворечник, фляга начала брызгать. Да думайте что хотите и называйте как хотите. Но все интересное было впереди.
